К услугам их прибегали все, не было разницы: купец, крестьянин, мастеровой или хоть сам король. Есть у тебя враг, можешь, конечно, и сам разобраться, а можешь и профессионала нанять, особенно когда суд решил, что правда на твоей стороне, а враг твой взял и сбежал от справедливого наказания. Охотнику все равно: дай задаток и ударь по рукам. И без суда нанимали, конечно, вот только нанимателю тогда такой ответ держать приходилось, что и страшно становилось. Если денег откупиться нет, то впору самому в бега подаваться.
– Ты, старый, мне людей не пугай, – сказал Клиггер, глядя на ставших сразу очень задумчивыми солдат, – не так страшен черт, как его малюют. Так, ребята?
– Так-то оно так, господин секретарь, вот только много я про таких слышал. Сталкиваться только не приходилось. – Ханс задумчиво теребил шнурок от капюшона.
Секретарь разглядывал лица подчиненных и думал о том, почему он первый не сказал им об этом, зачем вообще заикнулся об охотнике. Ведь мог ничего не говорить, глядишь, в случае драки и не поняли бы, с кем бьются, массой завалили бы. Однако следовало подбодрить солдат. Перед таким делом Клиггеру нужны были бодрые люди, не опасающиеся засады из-за каждого куста.
– Ладно, ребята, хватит трепаться, болтовней дело не решишь. Может, он просто цену набивает, денег мало показалось. Да и нас будет три дюжины, не справимся, что ли, в случае чего?
– Мы знали Ночных Воров, они были хорошими бойцами, – проронил один из всю дорогу молчавших кочевников, – да и Освальд этот, слышали и о нем. Хорошего мало.
Дрееке посмотрел на него, понимая, что действительно зря столько растрепал. Раз уж и эти задумались, надо прекращать болтовню и приниматься за работу.
– Все, парни, хватит судачить, не торговки на рынке. Достоинства господина Освальда вам еще предстоит оценить. А пока позволю напомнить вам, что данный субъект объявлен Магистратным судом изменником, перебежчиком и ренегатом. И что за его голову объявлена кругленькая сумма, а посему отправляемся к деревне. Штерн, далеко до нее?
Резкость, проявленная обычно мягковатым в общении Клиггером, возымела результат. Для солдат приказы начальства тем и хороши, что после их оглашения включается многими годами, а также палками и тумаками капралов и старшин вколоченный принцип: приказы не обсуждаются. Вот и Клиггеру отрадно было смотреть на бывалых вояк, отбросивших сомнения и ожидающих ответа Росомахи.
Разведчик, молча слушавший все, о чем говорили, исподлобья посмотрел на Дрееке, на солдат и, слегка помедлив, ответил:
– Конечно, и пес с ним, с Освальдом этим. Не дрейфь, парни, справимся. А что касается деревни, так недалеко она, минут за десять тихим ходом доберемся, дайте лошадям роздых.
Штерн развернулся и пошел по тропе, ведущей в глубину темнеющего леса.
Высокий серый конь крепкой бретоньерской верховой породы тряхнул головой, стряхивая со своей роскошной гривы остатки воды. Умные глаза моргнули, убирая с ресниц блестящие капли, и остановились на человеке, расчесывающем ему хвост.
Молодой мужчина высокого роста, с поджарой, мускулистой фигурой. После вчерашней головомойки, которую закатила изменчивая местная погода, сегодняшнее солнце казалось просто небесным благословением. Все вокруг наслаждалось последними теплыми лучами уходящего лета, и спешившийся всадник не был исключением. Кроме свободных и широких штанов плотной материи и высоких, шнурованных ботинок, на нем больше ничего не было. Крепкую спину во многих местах пересекали шрамы: и небольшие, побелевшие, и похожие на переплетение паутины, и крупные, с грубо зажившими краями, давние и еще свежие. Было видно, что обладатель шрамов зарабатывал их не один год.
Старым, с парой сломанных зубцов, деревянным гребнем для волос человек работал очень споро, уверенными и привычными движениями. Быстро закончив работу, он похлопал жеребца по отмытому боку, смахнул со лба пот, довольно улыбнулся и подмигнул своему четвероногому товарищу. Глаза у него были необычными: один зеленый, как майская трава, а второй серо-голубой, похожий на небо перед грозой. Человек был еще молод, не старше двадцати пяти лет, лишь в глазах навечно застыло осмысление и понимание окружающего, жестокого мира, которое делало его старшим на первый взгляд.
Закончив чистить коня, принялся за себя. Умылся в небольшом ручейке, журчащем неподалеку, в предгорьях их хватало. Снял с веток густого кустарника сушившуюся на них шерстяную рубаху, которая плотно обтянула крепкий торс. Рядом матовыми кольцами поблескивала недавно смазанная, против ржавчины, черненая кольчуга. Таскать ее сейчас было жарковато. Но выбирать не приходилось, оставалось только надеть еще и поддоспешник, чтобы жизнь совсем не казалось малиной. По спине сразу пробежали первые капли пота. Натянутая через голову, туго облекшая плечи и грудь кольчуга надежно обхватила тело, защищая своим привычным весом.
Длинная куртка, с полами до самых колен, с четырьмя разрезами по бокам, закрыла матовые металлические кольца. Стянув ее широким поясом, с защитными металлическими бляхами, человек на глазах превратился в холодного, подтянутого воина. Сверху мог лечь плащ до пят, из навощенной против дождя кожи, но его низ Освальд еле смог очистить от налипшей вчера грязи. Он так и не просох, но пока дождь мог и не начаться снова. Но если пойдет, Освальд невесело усмехнулся, придется нацеплять, ничего не поделаешь, промокать и потом болеть было нельзя. Свернул его в тугой сверток, примостив на переметные сумки. Короткие волосы скрылись под широкополой шляпой, защитившей вчера от ливня, а сегодня от прыгающих по деревьям и поляне солнечных лучей.
Узкий и длинный меч всадник перекинул на ремне за спину и затянул пряжку так, чтобы в нужный момент можно было легко отстегнуть и перевесить на пояс. Два ножа для метания были убраны за голенища высоких ботинок. Освальд из Старой Школы был готов завершить короткий остаток пути до селения углежогов. Справа, у одной из седельных сумок, притороченная крепко и удобно, темнела сложной гардой тяжелая шпага. Из притороченной к седлу длинной ольстры выглядывал резной упор арбалета.
Солнце не долго баловало теплом окрестные места, вскоре оно спряталось за вновь набежавшие тучи, хорошо хоть не такие плотные, как вчера. Освальд не заставлял коня идти быстрее неторопливой рыси, которой тот шел по раскисшей после вчерашнего лесной дороге. Незачем было загонять умницу Серого.
Тропа, надежно спрятанная в глубине чащи, бежала вниз, с виду обманчиво сухая. Приходилось внимательно смотреть вперед, чтобы вовремя избежать опасных участков. Хватало валунов и торчавших из-под разодранного дерна старых корней. Сломать ногу коня ничего не стоило, хотя это совсем не входило в планы охотника. Оставаться без надежного и старого друга, пусть и не говорящего, было бы неразумно. В какой-то момент Освальд спешился. Слишком сильно пришлось тормозить Серому, чуть не соскользнувшему по предательской спинке большого валуна. Быстро спрыгнув вниз, охотник успел вовремя подхватить коня за уздцы, уперся плечом в мощную грудь, вбивая каблуки во влажную чавкающую грязь под ногами. Серый всхрапнул, остановившись, недовольно покосился на хозяина.