– Это Полли, – сухо сказала она. – Что это вы тут пишете «сентиментальная чушь»?
И бросила трубку.
Примерно в это же время Полли сняли с бега с препятствиями и перебросили на эстафету и бег на четыреста метров, а в спектакле в придачу к роли придворной дамы дали роль моряка. Еще примерно в это же время Айви принялась названивать Полли и рассказывать про своего нового жильца Кеннета Кертиса. До этого она поселила у себя двух девушек, но не нашла с ними общего языка. Айви хотела, чтобы Полли знала: с Кеннетом все иначе.
– У нас платонический союз, – сказала она, – зато теперь мне очень спокойно. Кажется, я все же сумею урвать себе кусочек счастья.
И пригласила Полли хотя бы зайти в гости. – Не вздумай, – сказала бабушка. Наконец в последнюю субботу перед днем рождения Полли пришло письмо из Лондона. Оно было написано угловатым летящим почерком Сэма Ренски.
Дорогая Полли!
Том советует тебе, по непонятным для меня причинам, изучить поверхность человеческой спины. Он уверяет, что тебе следует изучить еще много всего, однако это особенно вопиющий пример. Он предлагает тебе – так он говорит – пройтись этим летом по пляжу и понаблюдать за загорающими согражданами мужского пола. Там, говорит он, ты увидишь всевозможные спины – тощие, бугристые, с въевшейся грязью. Ты найдешь там желтизну, прыщи, угри, огромные поры и пучки волос. Меня уже мутит, но Том не унимается. Облупившуюся от загара кожу, волдыри, бородавки, нарывы, родинки, комариные укусы и обвисшие складки. Даже на спине, лишенной этих изъянов, как уверяет Том, крайне редко что-нибудь переливается, кроме, пожалуй, старых синяков, переливающихся всеми цветами радуги. Он с уверенностью заявляет, что на сотне ярдов спин среднестатистических загорающих сограждан ты не найдешь ни дюйма шелка и ни единой могучей мышцы. Надеюсь, ты понимаешь, к чему он клонит, а я вот не понимаю. Лично мне кажется, тебе нужно держаться подальше от пляжей.
Вечно твой
Сэм
От этого Полли разозлилась еще сильнее, а ведь думала, сильнее уже некуда. Она швырнула письмо в мусорное ведро и выскочила проветриться. Прошагав несколько кварталов в определенном направлении, Полли решила, что не послушает бабушкиных советов, а пойдет и навестит маму. Бедная Айви. Она заслуживает счастья.
– Ничего себе! – сказала Айви, открыв дверь. – Я-то думала, твоя бабушка тебя и на милю сюда не подпустит. Ну, заходи, раз пришла.
Это было не слишком гостеприимно, но Полли все равно вслед за Айви вошла в кухню. Новый жилец сидел за тем же плотным завтраком, каким Айви обычно кормила Дэвида. Это был тощий тихий человечек с жидковатыми волосами, зачесанными через макушку набок, чтобы казались погуще. Увидев Полли, он вскочил и так старался быть учтивым, что даже стул уронил от усердия.
– Кен, сядь, – успокоила его Айви. – Это всего-навсего Полли.
Кен виновато сел. Полли заметила у него сбоку на носу родинку с торчащим из нее пучком волос. Она невольно представила себе, как Кен выглядел бы на пляже. Зато Айви он, похоже, нравился. Полли с мамой сидели и светски болтали, пока Кен доедал свой завтрак. После чего Айви отправила его в гостиную за газетой, которая на самом деле лежала на соседнем стуле, – Полли ее видела.
Когда Кен, шаркая, удалился, Айви прошептала:
– Неужели ты уже и с ней поссорилась?
– Нет, – ответила Полли. – Нет, конечно! – Вечно ты со всеми ссоришься, Полли, – сказала Айви. – Это тебя просто преследует!
Полли попыталась возразить, но тут же закрыла рот – чуть ли не с хлопком, как бабушка. И позволила Айви договорить:
– Обратно я тебя не возьму, не рассчитывай. Я не собираюсь расстраивать Кена.
Когда Кен, шаркая, вернулся и сообщил, что газеты в гостиной нет, Полли поднялась. Кен, похоже, удивился. Полли вежливо попрощалась с Кеном – он тут был ни при чем – и ушла. Пока она брела к бабушкиному дому, ей стало казаться, будто она понимает, что имел в виду Том. На примере Айви ей стало понятно: ход мысли иных людей не имеет отношения к действительности, причем он не имеет отношения к действительности даже в геройских делах, которые сами не совсем действительность. Чтобы окончательно это уразуметь, Полли первым делом вытащила из мусорного ведра письмо Сэма и отряхнула с него чаинки. Вторым делом она достала оставшийся у нее черновик огромного романа и критически его перечитала.
Оказалось, Полли очень хорошо поняла, что имел в виду Том. От рукописи ее то и дело передергивало. А что самое удивительное, больше всего ее передергивало именно от тех мест, которые раньше ей сильнее всего нравились. Она была готова разорвать рукопись в клочки, но пожалела свой труд нескольких месяцев. Полли задумалась, как бы показать Тому, что она его поняла. На глаза ей попались билеты на «Двенадцатую ночь», валявшиеся на груде прочих школьных бумажек.
Она помедлила. Стоит ли рисковать? Вдруг мистер Лерой снова их накажет?
Не дав себе времени передумать, она схватила первые попавшиеся листки – требования к школьной форме, меню столовой, объявление о наборе в секцию плавания, расписание хора, распорядок Дня спорта, – сунула билеты в середину и запихнула все это в конверт. Может, все обойдется и мистер Лерой сочтет это макулатурой. Она надписала на конверте «Старой Прыщавой Спине» над адресом Сэма Ренски и отважно отправила письмо самолично.
На «Двенадцатую ночь» не пришел никто, кроме бабушки. Спектакль давали три вечера подряд, и Полли внимательно всматривалась в зрительный зал, но никого так и не увидела. Зато бабушке спектакль очень понравился, хотя от сквозняков в зале у нее приключился радикулит. На следующий день она еле двигалась. Однако клялась, что на школьный День спорта через неделю все равно придет, хоть на костылях.
– Бабушка, тебе необязательно ходить на все! – запротестовала Полли.
– Из всей твоей родни я одна интересуюсь твоей жизнью настолько, чтобы ходить на школьные мероприятия, вот и пойду! – отрезала бабушка.
Она твердо стояла на своем, и Полли сочла за лучшее не спорить. Однако День спорта оказался холодным и слякотным. Полли сделала еще одну попытку уговорить бабушку посидеть дома. Бабушка объявила ей войну. Она посмотрела на Полли тем самым взглядом, которым укрощала чиновников, и сказала:
– Это мой долг, Полли. Не спорь. Я надену шубу, возьму зонтик и приду посмотреть, как ты станешь чемпионкой. И хватит это обсуждать.
Бабушка преисполнилась небывалой свирепости – вот почему Полли всерьез забеспокоилась, когда днем она в школу не пришла. Несмотря на дождь, собралась изрядная толпа: родители, учителя, братья и сестры участников соревнований, рассредоточившихся по спортивному полю. Полли все надеялась, что бабушка просто затерялась в толпе. Однако бабушка, тем более в шубе, издалека бросалась в глаза, а особенно с зонтиком – зонтик у нее был очень большой и состоял из зеленых и белых клиньев. Сколько Полли ни вглядывалась, а зонтика не видела.
– Может, мне домой пойти? – спросила Полли Фиону, когда та помогала ей затянуть волосы в хвост тугой резинкой.