— И выполнил кучу бессмысленных заданий во имя чужой жадности или мести.
— И что из этого? Хорошее и плохое всегда идут рядом. И нужно помнить только о хорошем. Что заставляет вас думать, будто леди Маргарет отвергнет вас, если вы предложите ей эту жизнь вместо той, к которой она привыкла?
— Я же сказал, что вернусь, — оправдывался Себастьян.
— Но вы шутили насчет того, что сделаете ей предложение! Вы, настоящий Себастьян Таунсенд, тот, каким стали сейчас. Пусть не тот, каким были. И что же? Почему так уж уверены, что она вам откажет?
— А почему ты так уверен, что согласится? Я постоянно принуждал ее. Принуждал ко всему, включая наш поспешный брак. У нее миллион причин, по которым за меня ни в коем случае не стоит выходить замуж. И поверь, она выложила бы все до единой, позволь я только ей.
— Может, это оттого, что вы забыли сказать ей о своем желании жениться? Или я неверно понял? Вы хоть раз говорили ей о своих чувствах?
Себастьян одним глотком осушил бокал.
— Ты привел достаточно веские доводы, Джон. Я подумаю.
— Кстати, — полюбопытствовал Джон, — что пишет Дентон?
— Где?
— В своем письме.
— Каком письме?
Джон закатил глаза.
— Мне следовало бы знать! Видно, вы настолько погружены в тяжкие думы, что даже не слышали, как я сказал, что отнес письмо в вашу комнату. Оно пришло утром.
Себастьян немедленно отправился за письмом, но, пробежав его глазами, разочарованно поморщился.
— Загадочен, как всегда, — с отвращением бросил он Джону. — Не знаю, в чем там дело. Но он старательно избегает прямых ответов.
— Почему же в таком случае написал?
Себастьян презрительно фыркнул:
— Сообщить, что если мне нужны ответы, я могу справиться у брата Жюльетт. Почему бы не у самого Дентона?
— Возможно, он сам их не знает, — предположил Джон.
Себастьян призадумался и еще раз, уже внимательнее, перечитал письмо.
«Себ!
Я не думал, что ты так быстро уедешь. Мне требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Слишком долго Жюльетт убеждала меня, что ты и есть главный злодей во всей этой трагической истории. Это и потушило нимб, который я зажег над твоей головой.
Мне следовало бы рассказать это раньше, но, да, все, что происходило с отцом, — дело рук Жюльетт. Хотя сам он ничего не подозревает и клянется, что все это лишь несчастные случайности, а сама Жюльетг прямо не призналась, что подстраивала их, все же намекала на свое участие и пообещала, что случится кое-что и похуже, если я с ней разведусь. Но кроме этого, есть и другие вещи, которыми она держит меня при себе.
Господи, даже сейчас у меня не хватает мужества во всем признаться. Но ее брат, Пьер Пуссен, может знать правду. Она засадила его в тюрьму по ложному, сфабрикованному ею же обвинению, потому что он собирался остановить ее. По крайней мере, она часто бросала мне в лица, что избавилась от него ради меня. Может, он вообще не существует. Может, все, что она говорит, — ложь. Господи, я сам не знаю».
— Вот и все, — вздохнул Себастьян, передавая письмо Джону. — Он не знает. Правда, Жюльетт убедила его, что именно она — причина всех бед отца, в чем, кстати, я далеко не убежден. Она просто использует это как средство удержать Дентона.
Джон оживленно вскинул голову.
— Вот как? Брат Жюльетт в тюрьме? Теперь мне понятен подслушанный садовником разговор.
— То, что она избавилась от его и своего братьев ради Дентона? Х-м-м, как бы мне не пришлось избить его до полусмерти, может, это вернет ему утраченную отвагу!
— Похоже, лорд Дентон был замешан в чем-то не слишком приятном, — заметил Джон. — А кроме того, он, видно, хочет покончить с прошлым, иначе не предлагал бы найти брата Жюльетт, чтобы получить ответы. Он назвал тюрьму?
— Нет. Скорее всего и этого не знает, — сказал Себастьян.
Джон, хмыкнув, покачал головой.
— Что ж, поскольку все началось в Париже, где Дентон встретил Жюльетт, можно предположить, что и тюрьма где-то поблизости. Намереваетесь нанести ему визит?
Себастьян нахмурился.
— Знаешь, если хорошенько призадуматься, имя Жюльетт слишком часто всплывает в связи с некоторыми странными событиями: дуэль, побег сестры Мэгги из Уайт-Оукс, случаи с отцом. Чертовски запутанная паутина, в которой загадок больше, чем мы думаем.
— Причина и следствие? — задумчиво предположил Джон. — То, что началось, как обычный замысел, могло перерасти в нечто куда более зловещее.
— Неужели все так просто?
— Возможно, нет, — рассмеялся Джон.
— К вам посетитель, месье! — раздраженно объявил сторож, распахивая дверь. — Я велел ему прийти завтра, в более подходящее время. Но нет, он не желает уходить. Твердит, что знает вас, но себя назвать отказывается.
— Где он? — нехотя бросил Себастьян.
Морис ткнул пальцем в темноту.
— У крыльца. Поразительно, сколько людей отказываются подняться по ступенькам, словно входная дверь все еще существует! Кажется, я унюхал запах рагу?
— Бери миску и садись. Я встречу нашего визитера.
— Хотите, пойду я? — предложил Джон. — Половина незваных гостей уверяют, что знакомы с вами, лишь бы получить доступ к знаменитому Ворону.
— Тем легче будет отослать его. Кстати, Морис, там горит фонарь, или мне взять отсюда?
— Я оставил свой на крыльце.
Себастьян кивнул и вышел из кухни. Можно было не спрашивать о фонаре, ночь выдалась светлая. Развалины были залиты призрачным лунным сиянием. Яркий свет фонаря Мориса очертил силуэт обвалившейся каменной арки, бывшей когда-то входом в замок.
Мужчина стоял спиной к арке, глядя на желтоватый лунный пейзаж. На нем были длинный плащ с пелеринами и низко надвинутая шляпа. Шею обвивал толстый шарф.
Услышав за спиной шаги, незнакомец повернулся. И Себастьян узнал его. Узнал… Вот только не поверил собственным глазам.
— Я живой, — заверил гость. — Из плоти и крови.
— И крови? Что же, сейчас проверим, не привидение ли пришло меня терзать, — бросил Себастьян, широко размахнувшись. Его кулак молниеносно врезался в челюсть Джайлза.
Себастьян уселся, потянулся к бутылке бренди, стоявшей на кухонном столе, и, не утруждая себя церемониями, стал пить прямо из горлышка. Ему не хотелось думать. Не хотелось знать. Он был так близок к тому, чтобы потерять всякое подобие человечности, что малейшая встряска могла непоправимо поколебать весы.
Джон с любопытством уставился на тело, которое Себастьян внес в кухню на плече и свалил на пол.