— И не только я один.
— А если чуточку конкретнее?
— Вы очень настойчиво провоцируете меня на откровенность. Причем ведете себя, как потерявший чувство самосохранения разведчик.
— Очень похоже, — признал фон Риттер. — Но как человек достаточно проницательный вы понимаете, что работаю я на рейх.
— По всем предсказаниям, — не стал излагать Крайз ни подозрения свои, ни заверения, — эту нашу подземную «СС-Франконию» вскоре придется оставить.
— Считаете, что ее захватят русские?
— В военном плане — да, однако находиться она все же будет под юрисдикцией Польши.
— И вы верите в это предсказание? — провел рукой по краю плиты барон фон Риттер. Даже сквозь кожаную перчатку он ощутил, насколько она влажная и по-зимнему холодная.
Чтобы развеять сомнения, комендант сорвал перчатку и провел по плите теперь уже оголенными кончиками пальцев. Тот леденящий, колючий холод, который пронзил его руку, будто элетроразряд, до самого предплечья, обычным земным холодом порождаться не мог.
Еще большее удивление вызвала температура этого жертвенника после того, как фон Риттер взволнованно ощупал поверхность двух соседних валунов. Они тоже были прохладными и влажными, какими и должны быть после ливня, однако холодность их ни в какое сравнение не могла идти с холодом Жертвенника.
Боковым зрением проследив за тем, как фон Риттер горячечно пытается докопаться до истины, Фризское Чудовище снисходительно улыбнулся. Он знал нечто такое об этой странной, с какими-то лазурно-серебристыми вкраплениями плите, чего не мог знать и уже вряд ли когда-либо узнает комендант этой секретной базы СС.
— Я просто вынужден верить в это предсказание, поскольку являюсь одним из его носителей, — молвил тем временем Крайз.
— Зачем же мы в таком случае продолжаем строительство этого «Лагеря дождевого червя»? Чтобы оставить мощную подземную базу для поляков?
— Во-первых, фюрер и несколько других высших руководителей рейха предсказаниям нашим не верят, приписывая их пораженческим настроениям некоторых сотрудников Аненербе.
— Представать с такими настроениями перед фюрером сейчас крайне опасно, — согласился с ним барон.
— Во-вторых, ни русские, ни поляки не сумеют по-настоящему воспользоваться подземным городом СС; предпочтут законсервировать его и делать вид, будто его никогда не существовало.
— Не вижу мотивов такого отношения.
— С одной стороны, поляки не захотят демонстрировать всей Европе научно-техническую мощь рейха, проявившуюся во время строительства «СС-Франконии», с другой — они будут опасаться, как бы это подземный город не стал Меккой возрождающегося фашизма. К тому же у поляков не будет карт и технической документации подземного города, и они не сумеют найти ему достойное применение, которое помогло бы окупать расходы на содержание и охрану «СС-Франконии» и не позволяло ей служить пропагандой достижений Германии времен Гитлера.
Сорвав вторую перчатку, фон Риттер положил на край плиты обе руки, но спустя несколько мгновений резко отдернул их, словно и в самом деле получил удар электрического заряда. Барон удивленно взглянул на Крайза, но тот сделал вид, что ничего не замечает.
— И все же, хотелось бы знать, каковой будет судьба «СС-Франконии» в ближайшие месяцы.
— Скорее всего, наш «Регенвурмлагерь» решено будет превратить в своеобразный полигон, на котором будут готовить кадры и отрабатывать всевозможные технологии для полноценного создания антарктической «Рейх-Атлантиды». В том числе здесь шлифуются и приемы психологической обработки людей, которые панически боятся подземелья и вообще, замкнутого пространства.
— То есть постепенно «Регенвурмлагерь» превращается в научно-исследовательский центр?
— Во всяком случае, самая секретная часть его. Кстати, замечу, что вскоре доступ к «зомби-центру», то есть к «Лаборатории призраков», лицам, не имеющим особого пропуска, будет закрыт. А круг лиц, имеющих право на «зомби-пропуск», крайне ограничен.
— Будем считать, что подобные предосторожности оправданы. И потом, надеюсь, что лично меня туда станут пропускать, не требуя никаких специальных пропусков.
— Я об этом позабочусь. Однако сосредоточиться вам все же следует на строительстве «Регенвурмлагеря», его обустройстве и обороне.
— Мне пытаются указать на отведенное мне место? — как бы полушутя поинтересовался комендант базы.
— Всем остальным позвольте заниматься мне, — не стал Крайз смягчать наносимый ему удар. — Поскольку именно мне и предписано заниматься этим «всем остальным».
— Ладно, отнесемся к этому философски. Строить и охранять. Это даже упрощает мою задачу.
— В Берлине вам, собственно, говорили о том же. Вот только функции следовало бы сформулировать четче.
— Так что вы там собирались поведать мне о психологической обработке солдат, которые панически боятся подземелья? — ушел от еще одной скользкой темы фон Риттер.
— Нам специально подобрали целую группу подобных трусов, с которыми придется возиться в специальной лаборатории. Проще говоря, большая часть нашего гарнизона со временем будет переброшена в Антарктиду в виде готового «материала» для Рейх-Атлантиды, в том числе и значительную часть работающих здесь военнопленных. Кстати, эта акция, как и уничтожение «материала», не сумевшего достойно пройти испытание подземельями «СС-Франконии», максимально уменьшит количество людей, знакомых с планом ее подземных ходов и всевозможными секретами.
— Это многое проясняет, — проворчал комендант подземной базы СС, все это время внимательно осматривавший Жертвенник, монолитно покоящийся на уходящем глубоко род землю базальтовом основании. — Странно, что, благословляя на должность коменданта, ни фюрер, ни Гиммлер не стали посвящать меня в тайны этой базы.
— Фюрер, возможно, и сам уже многого не знает, — заметил Крайз.
— Нельзя ли поговорить об этом более основательно?
— Он давно не интересуется «СС-Франконией» и очень давно не был здесь. Ну а Гиммлер решил, что многое вам уже известно, остальное познаете в ходе работы. И потом, вы должны знать, что практически эта база подчинена не фюреру, не Гиммлеру и уж, тем более, — не Герингу, который стоял у истоков «Регенвурмлагеря» так же, как и у истоков «Базы-211» в Антарктиде.
— Кто же в таком случае является истинным руководителем этой базы.
— Институт Аненербе, то есть Общество по изучению наследственности. Его имперский директор оберштурмбаннфюрер Вольфрам Зиверс. Во всяком случае, все секретные лаборатории и все программы этих лабораторий подчинены оберштурмбаннфюреру Зиверсу. Впрочем…
— Что «впрочем»?..
— Порой мне кажется, что и он — всего лишь исполнитель, а то и просто подставное лицо.
— Чья же тогда фигура вырисовывается за его спиной?