— Под нами — космодром «Акрос», — не обращал внимания Консул на подозрительность Элфина. — Он слишком мало напоминает привычный вам аэродром, или даже ракетодром в Пенемюнде. Однако удивлять вас это не должно.

— Понятно, господин Консул, — молвил Брэд, поднимаясь и направляясь к выходу из кабины.

— А мне ничего не понятно, — проворчала Фройнштаг, поднимаясь вслед за ним.

За иллюминатором по-прежнему все исчезало в свинцовой пелене, никаких признаков земли или какого бы то ни было окружающего пространства. И потом, приземления ведь не последовало.

— Спустите трап, капитан Элфин, — продолжал звучать в кабине голос Консула Внутреннего Мира.

— Есть, спустить трап! — безропотно подчинился первый пилот.

— Выходит только адмирал.

— И Фройнштаг, мой Консул, и Фройнштаг! — напомнила о себе журналистка, — Это значительно облегчит вам переговоры.

— И госпожа Фройнштаг, — неохотно согласился Посланник Шамбалы, то ли решив, что присутствие женщины растопит сердце Повелителя, то ли попросту захотел воспользоваться случаем, чтобы увидеть ее, — Остальные остаются в салоне самолета.

Двое морских пехотинцев, составлявших личную охрану адмирала, тоже направились к выходу Оказывается, в салоне самолета голос Консула был слышен точно так же, как и в кабине пилота. Однако адмирал приказал им вернуться на место и сохранять спокойствие.

— Связь работает? — поинтересовался он у выглянувшего из своего отсека старшего радиста Хастона.

— Никак нет, сэр.

— При первой же возможности сообщите на авианосец и на базу «Адмирал-Форт» о том, что здесь произошло.

— Будет выполнено, сэр.

— И пусть они немедленно свяжутся со штабом ВМС.

— Непременно сообщу, сэр, — голос старшего мастера-сержанта предательски дрожал, однако Фройнштаг понимала, что теперь голоса дрожали у всех, кому выпало находиться в этом летающем гробу.

Словно бы опасаясь, что Консул передумает и оставит ее на борту, Фройнштаг у самой дверцы оттеснила адмирала и первой ступила на трап.

— Я пойду с вами, адмирал, услышала она позади себя голос второго лейтенанта морской пехоты Максвилла.

— Нет, — последовал ответ адмирала.

— Но ведь вам понадобится охрана. И потом, я владею германским языком, поэтому мог бы выступить в роли переводчика.

— Я им тоже владею.

«Хорошо, что я ступила на трап раньше лейтенанта — подумала Лилия. — До чего же занудный тип!»

— Но я мог бы вместо госпожи Фройнштаг…

— Я сказал: «Нет!» — раздраженно осадил его адмирал. — Вернитесь на свое место. Всем оставаться на своих местах. Осторожно, Фройнштаг, выглянул он из дверного проема.

Первое, что увидела журналистка, — это часть корпуса, нависшего над каким-то горным плато дисколета, под которым точно так же зависал их самолет. Что же касается трапа, то он зависал в полуметре от ровной, словно бы отполированной гранитной площадки.

Понимая, что времени для осмотра местности у нее нет, Лилия достигла последней ступени, проворчав: «Нет, чтобы подать руку даме! Что за гостеприимство, что за мужчины?!», Спрыгнула и придержала за руку сходящего вслед за ней адмирала.

— Уберите трап, капитан Элфин! — продолжал «командовать парадом» Консул. — Дисколет отходит.

И действительно, стоило экипажу «Кобры» убрать трап и закрыть дверцу, как дисколет, а вместе с ним и разведывательный самолет США с невероятной скоростью взмыли вверх и исчезли, то ли в недостижимой для взора высоте, то ли за ближайшим горным хребтом.

32

Декабрь 1946 года. Антарктида.

Космодром страны Атлантов.

Горная чаша, в которую доставил их дисколет, немного напоминала ту местность, в которой располагался теперь их базовый лагерь «Адмирал-Форт». С той только разницей, что площадка в середине этой чаши была значительно меньшей по размеру, чем та, которая высилась посреди базы, да к тому же была необледенелой и выглядела почти идеально ровной. Впрочем, обводы кратера здесь тоже были высокими, до неприступности крутыми, и никакого пролома-перевала в них не наблюдалось.

— …А из этого следует, — размышляла Фройнштаг, — что ни один скоростной европейский самолет ни приземлиться, ни, тем более, взлететь отсюда не смог бы. Значит, атланты действительно построили этот космодром, с расчетом на свои дисколеты и на то, что ни один «наземный» самолет приземлиться здесь не в состоянии.

Оглянувшись на адмирала, следовавшего за ней к ведущим вниз ступеням, Фройнштаг вдруг увидела, что в противоположную сторону, очевидно, к другой лестнице, направляется рослый плечистый мужчина. Она не заметила, когда этот пилот вышел из дисколета, не могла видеть его лица, но сразу же обратила внимание, что одет он был в серебристый с бирюзовым каким-то отливом комбинезон. И тотчас же вспомнила: по покрою своему этот комбинезон был похож на те комбинезоны, в которые были облачены летчики, проходившие курс обучения в «Отряде германских военных космонавтов», созданном в свое время обер-диверсантом рейха Отто Скорцени. «Господи, — взмолилась она, — яви мне сейчас Скорцени!

А ведь это и есть тот их секретный дискодром, о котором в свое время мне рассказывал Скорцени, — вполголоса объяснила Фройнштаг адмиралу, шаря при этом взглядом по скальной стене, расположенной буквально в десяти метрах от возвышенности, на которой они приземлились. По цвету она была черной, однако при лучах солнца казалась слегка коричневатой. И порода, из которой состояла эта стена, напоминала то ли гранитоподобный вулканический туф, то ли туфоподобный гранит.

— Готовился высадить вас сюда с диверсионной группой? — без какой-либо иронии поинтересовался Брэд.

— Я об этом как-то не подумала, — так же искренне призналась Фройнштаг. — Возможно, такой замысел у него действительно созревал.

Было бы чуточку больше времени, она бы рассказала адмиралу много чего интересного о Скорцени. Но главное, о чем бы она поведала: куда бы судьба обер-диверсанта рейха ни забрасывала, он всегда воспринимал окружающий мир с точки зрения диверсанта, постоянно прикидывая: как в эту местность лучше всего было бы ворваться, как вести на ней бой и каким образом, используя складки местности, деревья и строения, удобнее всего было бы отходить — быстро и с наименьшими потерями?

Однако сейчас не время было предаваться диверсионным страстям, даже если они исходили от Скорцени.

— Был такой замысел, конечно же, был, — воспылал все той же диверсионной страстью доктор Брэд. — Иначе зачем бы обер-диверсант стал посвящать вас в эти секреты, Фройнштаг?

— Ну, в общем-то, он меня во многое посвящал. И мне не всегда было понятно, почему он посвящал меня в ту или иную тайну. Скорее всего, ему тоже нужен был человек, перед которым он мог изливать душу. И если учесть, что священникам он категорически не доверял.»