Разговаривать было больше не о чем. Мэг встала и, ни слова не говоря, пошла прочь.
— Вы когда-нибудь слышали об Иоанне Богослове и его Апокалипсисе? — вдруг крикнул ей вслед Горес.
Мэг стремительно обернулась. Все случившееся с ней в библиотеке тут же всплыло в памяти.
— Что вы имеете в виду?
— Тот, кто засадил вас сюда, является зверем. О нем сказано в пророчестве. И я первый узнал его.
— В каком пророчестве?! — взмолилась Мэг. Происходящее уже не укладывалось у нее в голове.
Горес боязливо оглянулся по сторонам и подобрался к ней поближе.
— В Откровении святого Иоанна Богослова говорится, что диавол выпустит на землю зверя, дабы тот имел власть над всеми народами и всеми коленами…
Мэг потеряно смотрела на него: все это было слишком безумно! Слишком!!!
— Я долго не мог понять, что значит это пророчество, кто именно должен явиться в образе зверя… Но потом я нашел книгу…
— «Vade mecum»? — прошептала Мэг, вдруг осознав, что видит перед собой того самого сумасшедшего директора библиотеки, Ильина, о которой ей говорила Наташа.
Горес побледнел.
— «Иди со мной». Тайный путеводитель по миру диавола… Сначала я думал, что это просто книга… Памятник старины, не более того… Мы ведь учились вместе с ним. И я показал ему «Vade mecum». И теперь я здесь. Ох, если б я догадался заранее! — Тут лицо Гореса приобрело мученическое выражение. — Ведь в пророчестве было сказано, что предвестник откроет зверю глаза, сам же, вкусив славы его, впадет в безумие. Откуда мне было знать, что я и есть предвестник? Все сбывается, понимаете? Пророчество уже начало действовать, и конец света не за горами! Зверь заставит людей поклоняться диаволу, а потом наступит великая битва между добром и злом…
— Я не верю! — перебила Мэг. — Такого не может быть!
— Все, чему вас когда-либо учили, противоречит этому, не так ли? — жарко зашептал Горес. — И лишь поэтому вы отказываетесь верить своим глазам. Вы столкнулись с необъяснимым, и вам легче объявить себя или весь мир сумасшедшим, чем поверить в то, что это так. Разве у вас с самого начала не было предчувствия, что он не от мира сего, что ему дано слишком многое?
Мэг кивнула.
— Да, и все же…
Но Горес уже размышлял над другим.
— Значит, вы тоже прикоснулись к «Vade mecum»… Демоны не прощают тех, кто проникает в их тайны. Почему он вас не уничтожил? Ведь люди пока не должны узнать его.
— Но вас же он не убил! — воскликнула совершенно подавленная Мэг.
— Он не мог меня убить. Обо мне сказано: «И будет предвестник пить чашу безумия своего до тех пор, пока не умрет своею смертию». Он не смеет поднять на меня руку… Может, в пророчестве было что-нибудь и о вас?
Горес закатил глаза, пытаясь нащупать в своей памяти давно позабытые детали.
— Нет… Не помню… Боже, если бы у меня была под рукой моя рукопись!
— А что в ней?
— Перевод! Я знаю, он наверняка забрал себе «Vade mecum» сразу после того, как я оказался здесь. Однако я успел перевести почти всю книгу. Все осталось у меня в рабочем кабинете, в шкафу! А без этих записей я ничего не в состоянии удержать в голове… Память становиться хуже день ото дня!
Внезапно его глаза сузились, взгляд стал подозрительным и настороженным.
— Я знаю, это он специально приказал вынуть из меня воспоминания. Он надеется, что когда-нибудь я проснусь и не смогу вспомнить о нем. И тогда он будет в безопасности.
В этот момент на больничном крыльце появилась Марья Ильинична.
— Прогулка окончена!
Горес тревожно взглянул на нее и, не говоря ни слова, побрел прочь от Мэг.
— Подождите!
Догнав его, она заглянула ему в глаза.
— Вы говорили, что вам известно об освобождении… Как мы можем выбраться отсюда?
Но взгляд Гореса вновь был абсолютно безумен и дик.
— Освобождение? — повторил он. — Да, мы все вскоре освободимся. Царство зверя не будет вечным. Грядет Судный день, и тогда Господь изольет на землю гнев свой…
— Я имею в виду не это! — воскликнула Мэг.
Но он лишь пожал плечом.
— Выхода нет. Зверь все видит и слышит. От него нельзя убежать. Вы ведь и сами это давно поняли, не так ли? И если он захочет нас поймать или убить, он сделает это в одну секунду…
Горес вновь ссутулился и побрел по дорожке по направлению к крыльцу. Мэг смотрела ему в спину. В ее душе царило полное смятение: кто он? Обыкновенный сумасшедший или же… Нет, он не мог говорить правду! Ведь это значило бы, что Волков — не совсем человек… Вернее даже вообще не человек… А такого просто не могло быть!
Мэг была совершенно ошеломлена. Она вернулась в свою палату, опустилась на кровать и так сидела некоторое время, пытаясь собраться с мыслями.
Посланец дьявола, книга пророчеств, конец света… Как совместить все это с очевидными и простыми правилами устройства мира, к которым она привыкла? Но с другой стороны, это объясняло многое: и невероятный взлет Волкова, и его способность читать в сердцах людей, и все прочие вещи, неподвластные человеческим существам…
Мэг закрыла лицо ладонями. Чушь какая! Если она поверит в это, значит, она и вправду сходит с ума! И какая глупость вообще — слушать свихнувшегося профессора, болтающего о каких-то темных предсказаниях! Еще тогда, в наблюдательной палате, Горес сказал ей, что у него бред Котара. Что же это за бред такой?
О, если бы Мэг могла спросить об этом у Валентина Валерьевича! Но нечего было и думать подходить к нему. Он должен быть уверен, что ее не занимают никакие вопросы сложнее еды и прогулки.
Обратиться к медсестрам или санитарам? Нет, они тут же донесут обо всем главврачу…
— Бред Котара, бред Котара… — проговорила Мэг вслух, стараясь вспомнить хоть что-нибудь об этом названии. Может, ей что-то приходилось читать или слышать по этому поводу?
— Это у тебя, что ли? — грубо спросила ее Наталья Михайловна. У нее опять наступила фаза депрессии, и теперь она то лежала на койке с несчастным видом, то начинала проклинать весь белый свет.
Она подошла к Мэг, встала, скрестив руки на впалой груди.
— Ну что, будешь теперь нам рассказывать, что скоро мы все помрем, да? — произнесла она, подергивая правой щекой. — Еще пуще страху нагонишь?
— Вы знаете, что такое «бред Котара»? — воскликнула Мэг.
— А то! Полечись-ка с мое, и не такое узнаешь! Я тут всяких перевидала. Пророки хреновы! Начнут врать о Судном дне да о всеобщей гибели… — Наталья Михайловна выругалась и, смачно плюнув на пол, пошла прочь. — Вы думаете, вам Господь Бог послал откровение? Крыша у вас уехала, вот что! Больные вы на всю голову!