– Я поеду вместо него, – объявила Эдна.

Вот уже несколько недель она жила в доме одна и ненавидела каждый свой день. Даниэль ушел. Все было кончено.

Лиззи отговаривала ее:

– Бог с ними, с нашими мужьями! Давай сделаем журнал, начнем все сначала! Зачем тебе лезть в осиное гнездо?

– Новости – моя работа, – покачала головой Эдна. – Я должна ехать.

– По-моему, ты просто хочешь перерезать себе вены. Как тогда…

Может быть, Лиззи была права. Но в словах «отчаянная храбрость» заключалось хоть какое-то подобие смысла жизни. А без смысла Эдна не могла. Ей было даже некого ненавидеть: поначалу она думала, что Даниэль увлекся Ниной Купиной, но нет – он уехал и от нее.

Маленький пароход «Сучжоу». На грязной палубе – козы; в трюме – серебряные слитки. Слухи об этом разносил веселый мальчик, сын американцев Джона и Маргарет Праттов. Он целый день крутился на палубе и громко восхищался то стаями летучих рыб, то раскрашенными драконами на носах китайских джонок.

Мальчика звали Влади – в честь Владимира Ленина: Джон и Маргарет были поклонниками русской революции.

– Мама и папа никогда не были в Советском Союзе, – рассказывал Влади, – но они все про него знают. У нас дома, в Нью-Йорке, сто тысяч книг о России. А еще папа может говорить: «Сволоч нэдорэзана». Знаете, что это, миссис Бернар? Это угнетатели трудового народа! Мой папа сам выучил русский язык.

Эдна смотрела на золотистую голову Влади, на его бескозырку – точь-в-точь как у цесаревича Алексея, убитого большевиками.

– Серебро очень нужно Кантонскому правительству! – кричал Влади, перекрывая шум винтов. – Оно собирает стотысячную армию, чтобы идти на север и покончить с беззаконием.

Влади размахивал игрушечной саблей; козы в ужасе шарахались от него.

Эдна хотела уклониться от встречи с поклонниками Ленина, но они были единственными пассажирами первого класса, и обед им подали за одним столом.

Маргарет оказалась маленькой некрасивой женщиной со слишком длинной челкой, которую она все время сдувала набок. Джон был выше ее на две головы, носил очки в черепаховой оправе и большой перстень с розовым камнем.

Пратты лучились здоровьем и спокойной доброжелательностью, и Эдна не смогла устоять: она слишком соскучилась по людям, у которых все хорошо.

Мистер Пратт жил в Китае около полугода и работал переводчиком в газете «Народная трибуна». А Маргарет с Влади только-только приехали. Джон встретил их в Шанхае и теперь вез в Кантон.

Как только Пратты узнали, что Эдна является корреспондентом, восторгу их не было предела.

– О, это моя мечта – ездить по разным странам, знакомиться со всеми и рассказывать людям правду! – кричала Маргарет. – Но я не в ладах с буквами. Записку мужу – чтобы купил масла к обеду, – и то с четырьмя ошибками напишу. – И она расхохоталась, подмигивая Джону.

– Наша редакция, кстати, помещается в одном доме с квартирой Бородина. Я молиться готов на этого святого человека, – сказал Джон.

Эдна напряглась. Бородин был главным политическим советником партии Гоминьдан.

– А вы могли бы нас познакомить?

Джон покачал головой:

– Сейчас он в Пекине – на севере тоже полно работы. Подлый Чан Кайши воспользовался его отсутствием и арестовал нескольких советников из России. Он сказал, что вместо империалистов посадил себе на шею новых узурпаторов, которых интересуют их собственные цели, а не счастье китайского народа. Если бы Бородин не вмешался, союзу России и Гоминьдана пришел бы конец. Там все очень и очень ненадежно.

Эдна не верила своим ушам – в Шанхае ничего не знали об этом расколе.

– И что сделал Бородин? – осторожно спросила она.

– Это изумительный человек! – воскликнул Джон. – Он сказал Чан Кайши, что те люди действительно зарвались, и пообещал, что Москва пришлет новых советников, более профессиональных.

Пратт еще долго говорил о подкупающей внешности Бородина, о его неизлечимой малярии, которую тот переносит с невиданной стойкостью, о его большом опыте и политической мудрости…

«Ничего не поменялось, – думала Эдна. – Белые люди свято верят в то, что приведут Китай в Царствие Божье. Миссионеры, капиталисты, коммунисты – никакой разницы нет. Они приезжают в страну, объявляют себя вождями и воюют не столько за просвещение китайцев, сколько за то, чтобы другие просветители не покусились на их место».

2

Пароход поднялся по Жемчужной реке до Кантона. Зелень, бесчисленные острова, жара – задохнуться можно.

– Белому человеку в Кантоне лучше носить на рукаве повязку, – сказал мистер Пратт, возбужденно обмахиваясь веером. – Если ты русский – то с красной звездой, если немец – то с китайской надписью «Я немец». Немцев тут любят – они пострадали от Великих Держав.

– А если ничего не надевать? – спросила Эдна.

Джон покачал головой:

– Будут гнать по улице и орать: «Белый дьявол!» Наши соотечественники успели тут набедокурить, так что лучше не говорить, откуда мы родом.

Со звездной повязкой, с чемоданом в ногах, Эдна катила на рикше по узким улицам.

– Правда, здесь сам воздух другой? – кричала из соседней коляски Маргарет.

Солнце село, и город был залит электрическим светом. В горячем мареве колыхались изображения доктора Сунь Ятсена и Ленина. Маршировали солдаты – маленькие, темнокожие, в коротких штанах. На головах фуражки, за спиной – широкополые соломенные шляпы.

Отель «Виктория» на острове Шамиан, где раньше была иностранная концессия. Башня со шпилем, вестибюль с сияющими полами, услужливые портье. Будто и не было никакой революции.

«Зазеркалье», – подумала Эдна, спускаясь в ресторан.

Влади крутился на стуле – он в жизни не видел таких резных потолков, таких портьер и мебели. Маргарет подавленно моргала.

– А здесь не слишком дорого? – спросила она мужа.

Джон рассмеялся:

– В Кантоне все дешево, особенно сейчас, когда многие иностранцы уехали. Хозяева из кожи вон лезут, чтобы привлечь гостей.

Во время ужина он говорил о том, что вскоре каждый рабочий сможет есть и пить в таком ресторане.

– У вас нет связей в штабе Чан Кайши? – спросила Эдна, когда они отправились наверх спать.

Джон задумался.

– Я могу познакомить вас с нашими авиаторами. Поговорите с ними, многие из них лично знают генерала. Он в них души не чает: все-таки авиация – это будущее войны.

– Когда начнется Северный поход? – спросила Эдна.

– Скоро. Сейчас Народная революционная армия проедает пять шестых бюджета провинции. Так долго продолжаться не будет.