— Вижу, вам нравится ходить в курточке, — заметил Шон, на что Уити снова растянул лицо в ленивой улыбке; в этот момент большая птица внезапно с шумом вылетела из парка и по дуге взмыла вверх над их головами, огласив воздух резким отрывистым карканьем, от которого Шону кольнуло в спину.
— Друг мой, ты знаешь, где я был полчаса назад? На своем диване.
— И смотрели мультфильмы?
— Борьбу. — Уити кивком головы указал на кусты и заросли парковой растительности за ними. — Я думаю, мы найдем ее где-то здесь. Но, как ты понимаешь, мы только-только приступили к поискам, а Фриль говорит, что мы должны считать объект поисков «без вести пропавшим» до того момента, пока не найдем тело.
Птица снова пронеслась над ними, на этот раз чуть пониже и все с тем же пронзительным криком, от которого у Шона, как от удара шилом, закололо в затылке.
— Но это наша зона? — спросил Шон.
Уити утвердительно кивнул.
— Если, конечно, жертва не бросилась бежать назад к жилому кварталу, где ее и убили.
Шон посмотрел вверх. Птица сидела на ветке над ними: большая голова, короткие ноги — едва заметны, в центре белой груди — серое пятно. Шон не знал, что это за птица, да он и не имел больших знаний о природе и ее обитателях.
— Что это за птица?
— Большой пегий зимородок, — ответил Уити.
— Ну и ну.
— Подтверждаю под присягой, дружище, — Уити поднял вверх правую руку.
— Наверно, в детстве вы не пропускали ни одной серии «Дикой природы», верно?
Птица снова закричала, и Шон почувствовал сильное желание пристрелить ее.
— Хочешь взглянуть на машину? — спросил Уити.
— Вы только что сказали «ее», — напомнил Шон, когда они, поднырнув под желтую ограничительную ленту, направились к машине.
— Криминалисты нашли документы в бардачке. Владелица машины Катрин Маркус.
— Господи! — выдохнул Шон.
— Твоя знакомая?
— Вероятнее всего, дочь моего знакомого.
— Близкого знакомого?
Шон покачал головой.
— Да нет, здороваемся при встрече. Живем по соседству.
— Ты уверен? — Уити говорил таким тоном, как будто немедленно, буквально сейчас хотел начать расследование.
— Да, — ответил Шон. — Больше чем на сто процентов.
Они подошли к машине, и Уити указал на раскрытую левую переднюю дверь, от которой как раз в этот момент отошла дама, криминальный эксперт; она выпрямилась и, воздев к небу руки, произнесла умоляющим голосом:
— Ребята, умоляю вас, ничего не трогайте. Кто старший по этому делу?
Ответил ей Уити:
— Старший я. Территория парка находится под юрисдикцией штата.
— Однако машина стоит на территории города.
Уити указал рукой на кусты:
— Да, но пятна крови на земле ведут на территорию, принадлежащую штату.
— Ну, это уже не мое дело, — сказала, вздохнув, криминальный эксперт.
— Мы по дороге заехали к окружному прокурору, — успокоил ее Уити. — Вы можете позвонить ему, и он подтвердит, что это территория штата.
Шон пристально смотрел на кусты, растущие вдоль дорожки, ведущей в парк, и в глубине души был уверен, что если они найдут тело, то найдут его в этих кустах.
— Ну, так что у нас есть?
Дама-эксперт зевнула и, заглянув в записи, начала:
— Дверца была полуоткрытой, когда мы приступили к осмотру. Ключ зажигания был в замке, фары были включены. Как по команде, заряд батареи иссяк примерно через десять секунд после того, как мы начали осмотр.
Шон заметил следы крови на динамике, встроенном в открытую дверь. Капли крови, черные, запекшиеся, виднелись и на полу. Он присел на корточки и стал внимательно рассматривать внутренность салона. Еще одно черное пятно на верхней поверхности рулевого колеса. Третье пятно крови, длиннее и шире, чем два первых, окружало пулевое отверстие в виниловой обивке сиденья водителя и располагалось примерно на уровне плеча. Шон продолжал осматривать салон, вертя головой во все стороны; осмотрел через открытую дверь кусты слева от машины, потом повернул голову и, осматривая землю рядом с открытой дверцей, заметил на ней свежую выбоину.
Он посмотрел на Уити, тот кивнул головой.
— Преступник, по всей вероятности, стоял около машины. Эта девушка по фамилии Маркус — если убитой является она — бьет его дверцей. Этот подонок уворачивается от удара и наносит удар ей; я… я не знаю пока, в плечо или в бицепс руки. Девушка бежит от него. — Он показал на траву, недавно примятую бегущими ногами. — Они оставили на траве и на почве четкие следы, ведущие в парк. Рана, которую он нанес, должно быть, не была тяжелой, потому что на траве всего несколько капель крови.
— С нами работают патрульные экипажи в парке? — спросил Шон.
— Насколько мне известно, целых два.
— Надеюсь, они более ловкие и расторопные, чем эта пара, — язвительно сказала криминальный эксперт.
Шон и Уити посмотрели в ту сторону, куда был устремлен взгляд дамы, и увидели, что Коннолли, случайно уронивший чашку с кофе на траву, стоит над ней и топчет ее ногами.
— Да, — протянул Уити, — они новенькие, так что имейте к ним снисхождение.
— У меня есть еще кое-что для вас, парни.
Шон подошел к женщине.
— Вы нашли какие-либо данные о личности жертвы, кроме техпаспорта на машину?
— Да. Бумажник под сиденьем; в нем водительское удостоверение на имя Катрин Маркус. На заднем пассажирском сиденье найден рюкзак. Билли сейчас изучает его содержимое.
Шон посмотрел на парня, на которого эксперт указала кивком головы. Он стоял на коленях перед машиной, а перед ним лежал на земле рюкзак синего цвета.
— Вы не помните, какой возраст девушки указан в водительском удостоверении? — обратился к эксперту Уити.
— Девятнадцать лет, сержант, — ответила она.
— Девятнадцать, — медленно повторил Уити, а потом, глядя на Шона, добавил: — И ты знаешь ее отца? Боже мой, за что ему такое. Этот несчастный ублюдок верно и не подозревал, на кого поднял руку.
Шон, задрав голову, наблюдал, как та же самая одинокая шумливая птица летит по направлению к каналу, оглашая воздух резкими криками; солнце, сыскавшее просвет в тучах, посылало на землю свой яркий луч. Шон чувствовал, как скрежещущий крик птицы проникает через уши прямо в мозг, и в этот самый момент в его сознании вдруг ясно высветилось лицо одиннадцатилетнего Джимми Маркуса, искаженное печатью дикого неизбывного одиночества, которое ему довелось видеть в тот день, когда они задумали угнать машину. Шон видел это лицо перед собой сейчас, стоя над следами, ведущими в Тюремный парк, словно двадцать пять лет, прошедшие с того дня, промелькнули как в телесериале, и чувствовал, что такое же мучительное, изнуряющее одиночество, искажавшее лицо Джимми Маркуса тогда, гнездилось теперь внутри у него самого, словно рыхлая разлагающаяся сердцевина в стволе умирающего дерева. Для того, чтобы стряхнуть с себя это воспоминание, он подумал о Лорен, той самой Лорен с длинными волосами песочного цвета, той пахнущей морем Лорен, которая сегодня утром явилась ему во сне. Он думал о Лорен, и ему до смерти хотелось снова нырнуть в тоннель этого сна, укрыться с головой и, растворившись в нем, уйти от действительности.