Дэйв буквально вцепился в Майкла, почувствовав в груди такой холод, как будто кто-то взял нож, лежавший в ледяной воде, и приложил его лезвие плашмя к груди Дэйва. Он почти замер на месте, ступни его ног как будто приросли к тротуару, но что-то толкнуло его и он пошел вперед, надеясь, что его походка выглядит нормальной, плавной. Шон повернул голову; его глаза, поначалу веселые и пустые, вдруг сузились, как только встретились с глазами Дэйва.
Мужчины одновременно улыбнулись друг другу: Дэйв растянул лицо в улыбке во всю ширь, улыбка Шона тоже получилась довольно широкой. Дэйв удивился и озадачился, чем может быть вызвана радость, которой светилось сейчас лицо Шона.
— Дэйв Бойл, — произнес Шон, отходя от машины и протягивая руку, — как жизнь?
Дэйв пожал протянутую руку и снова слегка улыбнулся, когда Шон похлопал его по плечу.
— Время течет, как вода из крана, — сказал Дэйв. — Мы ведь лет шесть не виделись?
— Да. Что-то около этого. А ты хорошо выглядишь, приятель.
— А у тебя как дела, Шон? — спросил Дэйв и почувствовал, как какая-то тепловая волна распространяется по всему телу, а сознание подсказывает, что ему надо бежать.
Но почему? Ведь их, товарищей прежних дней, осталось уже так мало. И дело здесь не в традиционных жизненных причинах — тюрьма, наркотики, полиция — вмешавшихся в их судьбы. Многие обосновались в пригородах. Или даже в других штатах, поддавшись соблазну приспособиться к чему-то новому, образовав сообщество игроков в гольф, любителей прогулок, владельцев малых бизнесов, белокурых жен и телевизоров с большими экранами.
Нет, здесь остались немногие из них, а поэтому Дэйв чувствовал волнующие покалывания гордости и счастья, а также и какой-то странной печали, когда пожимал руку Шона и вспоминал тот день на платформе подземки, когда Джимми прыгнул вниз на рельсы; вспоминал он и те субботы, которые были для них днями, в которые все позволено и все возможно.
— Я в порядке, — ответил Шон, и его ответ прозвучал так, как он и хотел, хотя Дэйв уловил какую-то натянутость в его улыбке. — А это кто?
Шон склонился к Майклу.
— Это мой сын, — сказал Дэйв. — Майкл.
— Привет, Майкл. Рад тебя видеть.
— Привет.
— Меня зовут Шон, я старый-старый приятель твоего папы.
Дэйв заметил, что при звуках голоса Шона лицо Майкла просветлело. У Шона действительно был какой-то особый голос, как у одного из тех парней за кадром, чей голос делает весь фильм интересным, и Майкл просиял при его звуках, воспринимая, возможно, как сказку, что его отец и этот высокий, уверенный в себе незнакомец, будучи детьми, играли на одних и тех же улицах и мечты у них были такими же, как у самого Майкла и его друзей.
— Я тоже рад вас видеть, — произнес Майкл.
— Отлично, Майкл, — Шон пожал руку мальчика и, подняв лицо, посмотрел на Дэйва. — Симпатичный паренек. Дэйв, а как Селеста?
— Спасибо, отлично. — Дэйв пытался вспомнить имя женщины, на которой женился Шон, но не мог и припомнил только то, что они познакомились в колледже. Лора? Эрин?
— Передай ей привет, не забудешь?
— Ну что ты, конечно, передам. А ты все еще работаешь в штатном ведомстве? — Дэйв сощурился: солнечный луч, неожиданно нашедший прореху в тучах, ярко засиял на выпуклой крышке багажника седана.
— Да, — кивнул Шон. — Познакомься, Дэйв, это мой шеф, сержант Пауэрс. Отдел по расследованию убийств в управлении полиции штата.
Дэйв пожал руку сержанту Пауэрсу. Убийство — это слово как будто повисло между ними.
— Как поживаете?
— Все нормально, мистер Бойл. А вы?
— Нормально.
— Дэйв, — сказал Шон, — если у тебя найдется минута, мы очень хотели бы задать тебе пару вопросов.
— Да-да, конечно. А в чем дело?
— Мы можем пройти в дом, мистер Бойл? — кивнул сержант Пауэрс в сторону входной двери в квартиру Дэйва.
— О чем разговор, конечно. — Дэйв снова взял Майкла за руку. — Пойдемте, джентльмены.
Поднимаясь по лестнице и проходя мимо квартиры Мак-Аллистера, Шон сказал:
— Я слышал квартплата повышается даже здесь.
— Даже здесь, — подтвердил Дэйв. — Пытаются сделать это место таким же, как Округ, антикварный магазин чуть ни в каждом квартале.
— Как Округ… да, — произнес Шон как бы про себя и негромко хихикнул. — Помнишь дом моего отца? Теперь это кондоминиум.
— Неужели? — удивился Дэйв. — Вот черт, у вас же был прекрасный дом.
— Он продал его до того, как цены подскочили.
— И теперь это кондоминиум? — спросил Дэйв, и его голос гулко прозвучал на узкой лестнице. Он покачал головой. — А яппи, которые купили там квартиры, наверное заплатили за каждую столько, сколько твой старик получил за весь дом.
— Примерно так, — согласился Шон. — Ну а ты сам-то что думаешь делать, а?
— Не знаю, но мне думается, должен быть какой-то способ их остановить. Отправить их туда, где они выросли, вместе с их проклятыми сотовыми телефонами. Ты знаешь, Шон, что сказал на днях один мой приятель? Он сказал: «Если что и необходимо показать нашим новым соседям, так это то, что здесь совсем не тихий рай, а настоящий, черт возьми, криминальный отстойник», — Дэйв засмеялся. — Я думаю, что случись так, цены на недвижимость стали бы прежними, да и квартплата тоже. Верно?
Ему ответил сержант Пауэрс:
— В парке продолжают убивать девушек, мистер Бойл, так что все происходит в соответствии с вашими желаниями.
— Да что вы, это вовсе не мое желание, что вы, — ужаснулся Дэйв.
— Разумеется, я понимаю, — успокоил его сержант Пауэрс.
— Папа, ты сказал плохое слово, — обратился к отцу Майкл.
— Ну прости, больше это не повторится. — Он, глядя из-за плеча, подмигнул Шону, и открыл дверь в квартиру.
— Ваша супруга дома, мистер Бойл? — спросил сержант Пауэрс, входя в квартиру.
— Что? Нет. Ее нет. Послушай Майкл, садись-ка сразу за уроки. Ладно? Мы скоро пойдем к дяде Джимми и тете Аннабет.
— Ну, пап, я лучше…
— Майкл, — произнес Дэйв строгим голосом и посмотрел на сына. — Иди наверх. Мне надо поговорить с этими дяденьками.
Майкл обвел всех удивленными глазами, какими дети смотрят на взрослых, отсылающих их прочь от себя, собираясь поговорить, и поплелся к лестнице; плечи его обвисли, ноги шаркали по полу, как будто к каждой было привязано по гире. Он вздохнул — так вздыхает его мать — и начал подниматься по ступенькам наверх.
— Как все похоже, — сказал сержант Пауэрс, усаживаясь на диван в гостиной.
— Вы о чем?
— О том, как он, опустив плечи, выразил все свои чувства. Мой сын, когда был в возрасте вашего сына и его отправляли спать, делал точно так же.