Джил было восемь, когда однажды в маминой тумбочке она обнаружила старые фотографии. Лежали они в самом дальнем углу ящика, за коробочками от пилюль и под стопкой старинных почтовых открыток, которые мама накупила во Флоренции во время отпуска.
На одном снимке был мальчик — примерно того же возраста, что и Джил, лет восьми-десяти. Он стоял рядом с девочкой, младше его на год или два. В девочке Джил сразу узнала маму. Перевернула снимок. На обратной стороне изящным почерком было выведено: «Тиа и Дейви», и стояла дата.
Она никогда не слышала ни о каком Дейви. Зато теперь узнала, что у мамы в детстве был поклонник. Любопытство преподнесло ценное открытие. Оказывается, у родителей тоже есть свои тайны.
— Ты посмотри, — сказала Ясмин.
Джил заглянула в ящик. Сверху на самом видном месте лежала упаковка презервативов.
— Ого! Большой размер.
— Как думаешь, он пользуется ими, когда с Бет?
— Даже думать об этом не желаю!
— А я, по-твоему, что должна чувствовать? Ведь он мне отец.
Джил задвинула ящик, выдвинула второй, что под ним. Обе девочки вдруг заговорили шепотом.
— Джил?
— Что?
— Ты только посмотри на это.
Ясмин запустила руку в ящик и вытащила из-под старых свитеров и свернутых в клубочки носков металлическую коробку. Открыла и улыбнулась.
Джил отпрянула.
— Что за…
— Пистолет, не видишь, что ли.
— Понятно, что пистолет.
— И он заряжен!
— Убери. Просто не верится, что у твоего папочки есть заряженный пистолет.
— Почти у всех отцов есть. Хочешь покажу, как снимать с предохранителя?
— Нет.
Но Ясмин все равно показала. Обе девочки глядели на оружие с благоговейным страхом. Ясмин протянула пистолет Джил. Та взмахом руки показала, что не желает его брать. Но затем искушение взяло верх — очень уж привлекательными показались форма и цвет. Она взвесила пистолет на ладони, дивясь его весу, прохладности и простоте.
— Хочешь, скажу кое-что? — спросила Ясмин.
— Говори.
— Только обещай, что никому-никому.
— Обещаю. Ни единой живой душе.
— Знаешь, когда я первый раз его нашла, все думала и представляла, как буду убивать мистера Льюистона.
Джил осторожно опустила пистолет в коробку.
— Я почти видела, как это происходит, представляешь? Вхожу в класс. Пистолет лежит в рюкзаке. И я думала, что лучше выждать, пока занятия закончатся, потом застрелить его, чтоб никто не видел, стереть отпечатки пальцев и тихо уйти. Потом думала, что лучше пойти к нему домой, я знаю, где он живет, в Уэст-Оранже, убить его там, и меня точно никто не заподозрит. А иногда казалось, что лучше всего сделать это в классе на глазах у всех, чтоб все ребята видели. Но потом быстро передумала — нет, не годится, все это слишком театрально, и я буду выглядеть каким-то извергом готом.
— Ясмин?
— Да.
— Ты меня пугаешь.
Ясмин улыбнулась:
— Да это просто мысли всякие в голову лезут, сама понимаешь. Дурацкие мысли. Ничего я такого не сделаю.
Девочки умолкли.
— Он все равно заплатит, — нарушила молчание Джил. — Ты ведь понимаешь, да? Я имею в виду мистера Льюистона.
— Понимаю, — кивнула Ясмин.
И тут они услышали, как к дому подъехала машина. Мистер Новак вернулся. Ясмин положила пистолет в коробку, убрала ее в нижний ящик, прикрыла сверху тряпками, как было прежде. Она не спешила, действовала хладнокровно и аккуратно.
Дверь внизу отворилась, мистер Новак окликнул:
— Ясмин? Девочки?
Ясмин задвинула ящик, улыбнулась, направилась к двери.
— Мы уже идем, папочка!
Тиа не спешила паковать вещи.
Поговорив с Майком, она выбежала в вестибюль. Бретт только что проснулся, протирал глаза, волосы взъерошенные и спутанные. Он вызвался довезти ее на машине до Бронкса. Фургончик Бретта был под завязку набит компьютерным оборудованием, в нем воняло марихуаной, но ехал он быстро, до отказа вдавливая педаль в пол. Тиа сидела рядом и названивала по телефону. Разбудила Гая Новака, коротко объяснила, что Майк угодил в больницу — несчастный случай, — и попросила подержать Джил еще несколько часов. Гай выразил ей сочувствие, долго уговаривать его не пришлось.
— Но что мне сказать Джил? — спросил он.
— Просто скажите, что у нас срочные дела. Не хочу, чтобы она волновалась.
— Да, конечно.
— Спасибо, Гай.
Тиа выпрямилась и смотрела на дорогу так, точно это могло сократить путь. Пыталась разобраться в том, что произошло. Майк сказал, что использовал джи-пи-эс-навигатор в мобильнике. Выследил Адама, якобы тот находился в каком-то подозрительном местечке в Бронксе. Он поехал туда, затем ему показалось, что в толпе мелькнул сын Хаффа, бросился за ним, ну и после этого на него напали.
Адама он так и не нашел — возможно, мальчик просто решил сбежать из дома на день-два, как в прошлый раз.
Затем она позвонила Кларку. И с Оливией тоже поговорила. Ребята клялись, что не видели Адама. Она позвонила и Хаффу, домой, но там никто не ответил. Большую часть ночи и даже утра Тиа провела за подготовкой к слушаниям — это отвлекало от тревожных мыслей, по крайней мере до тех пор, пока не позвонил Майк. И все.
Страх и дурные предчувствия полностью овладели ею. Она нервно ерзала на сиденье.
— Вы как, нормально? — спросил Бретт.
— Да, замечательно.
Но ничего замечательного не было. Мысленно она то и дело возвращалась к той ночи, когда пропал, а затем совершил самоубийство Спенсер Хилл. Ей еще тогда звонила Бетси: «Ваш Адам случайно не видел Спенсера?..»
Отчаяние и страх в голосе Бетси. Не тревога, именно отчаяние. Она ужасно тревожилась о сыне и, в конце концов, все ее тревоги оправдались.
Тиа закрыла глаза. Ей вдруг стало трудно дышать. В груди что-то сжалось и не отпускало. Она жадно ловила ртом воздух.
— Хотите, окно открою? — спросил Бретт.
— Ничего, я в порядке.
Она взяла себя в руки и позвонила в больницу. Дозвонилась до лечащего врача, но ничего нового не узнала. Майка избили и ограбили. Насколько она поняла, на мужа напали в темном проулке несколько человек. У него сильное сотрясение мозга, пробыл без сознания несколько часов. Но сейчас очнулся, ему значительно лучше, и вообще все будет хорошо.
Эстер Кримштейн она застала дома. Начальница выразила сдержанные соболезнования по поводу мужа и сына и максимум озабоченности из-за показаний под присягой.