Мэтт скользнул в самую дальнюю и темную часть сарая и осторожно выглянул в щель.
Два копа. Стоят футах в шести от него. Его выследили. Ясно. Сейчас они ворвутся в сарай и схватят его. Выхода нет.
Мэтт крепко сжал рукоятку «маузера» и приготовился рвануть напролом, как вдруг его взгляд привлекло какое-то движение на заднем дворе Марши.
Это была Кайра.
Наверное, она наблюдала за происходящим. Стояла возле двери в гараж. Их глаза встретились, и Мэтт различил на ее лице некое подобие улыбки. Подумал, что показалось, и даже затряс головой, но нет. Не показалось.
Кайра отчаянно заверещала.
Пронзительный крик прорезал воздух и завибрировал в ушах. Оба копа резко отвернулись и уставились на девушку. Она снова закричала. Копы со всех ног бросились к ней.
– Что такое? Что с вами? – крикнул один.
Мэтт не колебался ни секунды. Воспользовался тем, что Кайра отвлекла копов, и бросился бежать в противоположном направлении. К лесу. Она продолжала кричать. Мэтт, не оборачиваясь, мчался вперед, пока не оказался в темноте среди деревьев.
Лорен Мьюз закинула ноги на стол и решила позвонить вдове Макса Дэрроу.
В Неваде сейчас три или четыре часа ночи – Лорен никак не могла запомнить, сколько составляет временная разница с этим штатом, – но то, что там сейчас на два-три часа меньше, точно. Впрочем, женщина, мужа которой недавно убили, вряд ли крепко спит.
Лорен набрала номер. Включился автоответчик. Мужской голос произнес: «Макс и Герти не могут вам сейчас ответить. Мы на рыбалке. Оставьте сообщение после звукового сигнала».
Этот голос из могилы заставил Лорен призадуматься. Макс Дэрроу, полицейский в отставке, был человеческим существом. Порой ты почему-то забываешь об этом. Цепляешься за детали, пытаешься сложить фрагменты головоломки. А жизнь человека проходит мимо, как-то о ней не задумываешься. Герти придется переписать это послание на автоответчике. И они с Максом уже никогда не смогут удить рыбу вместе. Вроде бы мелочи, но именно из них складываются жизнь, борьба, разлетевшийся в прах мир этой женщины.
Лорен оставила сообщение, номер своего мобильника и повесила трубку.
– Привет. Над чем трудитесь?
Адам Йетс, шеф ФБР из Лас-Вегаса. После совещания у Джоан Терстон он приехал вместе с ней в офис окружного прокурора. Лорен подняла голову:
– Несколько моментов в нашем деле кажутся мне странными.
– А именно?
Она рассказала ему о разговоре с Сингл Шейкер. Йетс взял стул от соседнего стола, подтащил поближе, сел. И все это время не сводил с Лорен глаз. Он был одним из тех парней. Мнил себя мастером зрительного контакта.
Лорен закончила, и Йетс нахмурился:
– Не вижу, как в эту данную схему вписывается ваш Хантер.
– Скоро его задержат. Тогда и узнаем.
Йетс кивнул, по-прежнему глядя ей в глаза.
– Что? – спросила Лорен.
– Это дело, – тихо промолвил Йетс. – Оно имеет для меня очень большое значение.
– Почему?
– У вас дети есть?
– Нет.
– Замужем?
– Нет.
– Вы лесбиянка?
– Господи, Йетс!
Он вскинул руки:
– Прошу прощения. Глупо с моей стороны.
– Зачем вы задали все эти вопросы?
– У вас нет детей. Тогда, наверное, вы не поймете.
– Вы серьезно?
Йетс снова вскинул руки:
– Не поймите меня превратно. Я уверен, вы очень хороший человек…
– Большое вам спасибо.
– Но дело в том… Короче, когда у человека есть дети, это меняет многое.
– Сделайте мне одолжение, Йетс. Не вешайте больше на уши всю эту лапшу о том, что дети способны изменить наше мировоззрение. Я уже достаточно наслушалась этой ерунды от некоторых своих друзей и сослуживцев.
– Я не о том. – Он сделал паузу. – Вообще-то лично я убежден, что из одиноких людей выходят лучшие копы. Вы можете целиком сосредоточиться на деле и…
– К слову о деле! – перебила его Лорен. Взяла со стола несколько бумаг и сделала вид, будто внимательно их изучает.
– Позвольте задать вам еще один вопрос, Мьюз.
Она молча ждала.
– Когда вы просыпаетесь по утрам, о ком прежде всего думаете?
– Простите?
– Ну ладно. Представьте. Утро. Вы открываете глаза. Встаете с постели. Кто тот человек, о ком вы думаете?
– Почему бы вам самому не сказать, кем он должен быть?
– Не сочтите оскорблением, но признайтесь – этот человек вы. Ничего плохого в том нет. Вы думаете о себе. Это нормально. Все одинокие люди таковы. Вы просыпаетесь и начинаете думать о своих планах на день. Нет, конечно, вы можете заботиться о престарелом родителе или ком-нибудь еще. Но когда у вас есть ребенок, вы перестаете быть персоной номер один. Есть человек более важный, чем вы. И это меняет ваше мировоззрение. Во всяком случае, должно поменять. Вы думаете о том, как защитить и обслужить своего ребенка. Когда у вас есть семья…
– Послушайте, может, хватит? – не выдержала Лорен.
Впервые за время разговора Адам Йетс отвел взгляд.
– У меня сын, Сэм. Ему четырнадцать. В три года он заболел менингитом. Мы думали, он умрет. Сэм лежал в больнице, в слишком большой для него постели. Казалось, того и гляди, поглотит. А я… я сидел рядом и наблюдал за тем, как ему становится хуже.
Он умолк и глубоко вздохнул. Лорен ждала продолжения.
– Часа через два я поднял Сэма с этой постели. Постоянно держал его на руках. Я не спал. Ни разу не опустил его на постель. Просто держал на руках, и все. Жена говорила, это длилось целых три дня. Сам я не помню. Просто мне тогда казалось, что если буду крепко-крепко держать Сэма, не сводить с него глаз, тогда смерть отступит. Не сможет отобрать его у меня.
– И все же не понимаю, при чем тут это, – мягко заметила Лорен.
– А при том, – сказал он уже нормальным тоном. И снова уставился ей прямо в глаза. Темные суженные зрачки походили на булавочные головки. – Они угрожали моей семье.
Йетс поднес руку к лицу, затем медленно опустил, будто не понимая, куда ее деть.
– Когда я только начал заниматься этим делом, – продолжил он, – они установили наблюдение за моей женой и детьми.
Лорен открыла рот, но говорить ничего не стала.
На столе зазвонил телефон. Лорен сняла трубку.
– Мы его упустили, – сказал Лэнс Баннер.
– Что?
– Девчонка, которая живет с ними, Кайра, начала орать и… Короче, мы нашли там только его жену. Она утверждает, что сама приехала на машине, без него. И понятия не имеет, где муж.