Он направился в Уэстпорт, штат Коннектикут.
Подъезжая к автозаправке, Мэтт очень волновался – а вдруг оператор или кассир узнают его? Он даже сорвал бандану с головы и заменил ее бейсболкой с логотипом «Нью-Йорк рейнджерс», обнаруженной на заднем сиденье. Но страхи не оправдались. Мэтт заправил бак, двинулся дальше и включил радио. Стал слушать новости – двадцать минут на волне 1010 WINS, затем Си-би-эс на волне 880. В фильмах обычно прерывают новостийный выпуск для сообщения о побеге опасного преступника. Ничего похожего не случилось. Ни на одной станции о нем не упомянули. Не только о нем – ни о Максе Дэрроу, ни о Чарлзе Тэлли, ни о сбежавшем подозреваемом не было сказано ничего.
Ему отчаянно нужны были деньги. Надо найти место, где можно спокойно поспать. Купить лекарства. Болела щека, в том месте, где Тэлли рассек ее кастетом. Боль пульсировала и отдавалась в голове. За сутки удалось поспать всего час. В автобусе, да и в предшествующую ночь, получив все эти картинки по мобильному телефону, он слишком разволновался и тоже спал мало.
Мэтт пересчитал наличность. Тридцать восемь баксов. Не разгуляешься. Кредитными карточками и банкоматами пользоваться нельзя. Полиция запросто может вычислить. На помощь близких друзей или родственников надежды он тоже не возлагал – таковых у него было немного, да и людей подставлять не хотелось. Впрочем, обратиться к одному человеку, которого никогда не заподозрит полиция, Мэтт все же мог.
Он миновал Уэстпорт и сбросил скорость. Его никогда сюда не приглашали, но адрес он знал. Выйдя из тюрьмы, Мэтт специально проехал мимо этой дороги несколько раз, но свернуть на нее не решился.
Теперь же он свернул вправо, потом еще раз и медленно выехал на тихую, обсаженную деревьями улицу. Сердце учащенно забилось. Мэтт взглянул на двор за воротами. Там стояла только одна машина. Позвонить по мобильному? Нет, решил он, полиция и звонок может проследить. Просто подойти и постучать в дверь… Тоже не годится, подобные визиты следует обставлять соответствующим образом. Развернулся и, миновав несколько кварталов, нашел будку телефона-автомата. Набрал номер.
Соня Макграт подошла после первого звонка.
– Алло?
– Это я, – сказал Мэтт. – Вы одна?
– Да.
– Мне нужна помощь.
– Где ты?
– В пяти минутах от вашего дома.
Мэтт заехал во двор Макгратов. Возле гаража висела проржавевшая баскетбольная корзина. Порванную сетку не меняли давно. Как-то не вписывался этот предмет в окружающую обстановку. Все остальное, в том числе дом, современное, блещет чистотой. На секунду Мэтт остановился и рассматривал корзину. Стивен Макграт был здесь, рядом с ним. Держал в руках мяч, примеривался к броску, не сводил глаз с переднего ободка. Стивен улыбался.
– Мэтт?
Он обернулся. Соня Макграт стояла на крыльце. Она присмотрелась, проследила за направлением его взгляда, и ее лицо вытянулось.
– Ну, выкладывай, – сказала она.
Мэтт начал рассказывать и вскоре заметил, что огорченное выражение не сходит с ее лица. Ему доводилось видеть, как Соня принимает удары судьбы. Она всегда очень быстро оправлялась, старалась не подавать вида. Но сейчас этого не наблюдалось. Лицо не менялось, оставалось мертвенно-бледным. Мэтт видел это, но остановиться уже не мог. Продолжал объяснять, как и зачем оказался здесь. Посередине повествования сумел абстрагироваться и представил, как все это выглядит в глазах Сони, но остановиться все равно не мог. Он говорил – и одновременно с этим еле слышный внутренний голос приказывал ему заткнуться, сейчас же, немедленно. Но Мэтт мысленно отмахнулся от него и продолжал, полагая, что если сообщит все, до конца, им обоим станет легче.
Он подошел к концу и сообразил: все, что он наговорил, можно вкратце сформулировать следующим образом. Еще одна драка, еще одна смерть.
Он умолк, и Соня Макграт смотрела на него несколько секунд. Мэтту показалось, что он сжимается, скукоживается, просто умирает под этим пронизывающим взглядом.
– Так ты хочешь, чтобы я помогла тебе? – спросила она. Вот оно. Только теперь до него дошло, как подозрительно все это звучало. Нет, не просто подозрительно – мерзко, подло, непристойно.
Он не знал, что делать.
– Кларк узнал о наших встречах, – произнесла Соня. Мэтт хотел извиниться, но подумал, что и это не поможет.
Молчал и ждал.
– Кларк считает, я ищу утешения. Определенный смысл в этом высказывании есть, но лично мне кажется, дело тут в ином. Думаю, мне необходимо простить тебя. А я не могу. Как-то не получается.
– Я, пожалуй, пойду, – промолвил Мэтт.
– Ты должен сдаться сам. Если ты невиновен, они…
– Что – они? – Слова прозвучали резче, чем ему хотелось. – Я уже проходил этой дорожкой, или вы забыли?
– Не забыла. – Соня Макграт склонила голову набок. – Но был ли ты тогда невиновен, Мэтт?
Он покосился на баскетбольную корзину. Мяч в руке у Стивена. Тот стоял, приготовившись к броску, затем обернулся и ждал ответа Мэтта Хантера.
– Извините, – пробормотал Мэтт и отвернулся от них обоих. – Мне правда пора.
У Лорен Мьюз зазвонил мобильник. Вдова Макса Дэрроу выполнила свое обещание, перезвонила.
– Я кое-что нашла, – сказала она.
– Что именно?
– Похоже на отчет о вскрытии Кэндес Поттер, – ответила Герти Дэрроу. – То есть я имею в виду посмертное вскрытие. Подписано старым патологоанатомом. Я его помню. Такой был милый, порядочный человек.
– Что там сказано?
– Много чего. Рост, вес. Хотите, чтобы я прочитала вам вслух?
– Какова причина смерти?
– Удушение. Ну и еще говорится о следах жестокого избиения, травме головы.
Что ж, это вполне вписывалось в набор уже известных фактов. Но что заставило Макса Дэрроу по прошествии стольких лет вновь обратиться к этим документам? Зачем он отправился в Ньюарк на встречу с Эммой Лимей, она же сестра Мэри Роуз?
– Миссис Дэрроу, у вас есть факс?
– Да. В кабинете Макса.
– Не могли бы вы отправить мне факсом эти бумаги?
– Конечно.
Лорен продиктовала ей номер своего факса.
– Детектив Мьюз, вы замужем?
Лорен с трудом подавила вздох. Сначала Йетс, теперь еще миссис Дэрроу.
– Нет, не замужем.
– Но были?
– Нет. Почему вы спрашиваете?
– Тот, второй детектив… мистер Уайн, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– Тот, который говорил о Максе в машине с… Ну, с женщиной сомнительного поведения, так, кажется, их называют?