— Вот черт!
— Что?
— У меня нет проездного на метро.
— У меня есть, — успокоил Стэнли.
— Дай его мне. Скорее!
Стэнли вытащил из бумажника карточку и передал жене. Она быстро провела ею по считывающему устройству, прошла через турникет и вернула карточку мужу. Ждать его Эдна не стала — пара уже свернула направо и спускалась по ступенькам дальше. Услышав звук приближавшегося поезда, Эдна ускорила шаг.
Визг тормозов известил о том, что поезд прибыл. Двери вагонов открылись — у Эдны громко стучало сердце. Она лихорадочно озиралась по сторонам, стараясь обнаружить беглянку.
Той нигде не было.
Куда она делась?
— Эдна? — Стэнли наконец снова ее нагнал.
Она не ответила и продолжала молча стоять на платформе, стараясь понять, куда могла подеваться Кэти Рочестер. Но даже если она ее увидит, что тогда? Как в этом случае следовало поступить? Войти в вагон и проследить за ними? Но до какого места? И что потом? Найти квартиру или дом и затем позвонить в полицию…
Кто-то дотронулся до ее плеча.
Эдна обернулась и увидела пропавшую девушку.
Потом Эдна долго пыталась понять, что именно она увидела на лице Кэти. Мольбу? Отчаяние? Спокойствие? Даже радость? Решимость? На ее лице было написано все вместе!
Они стояли на платформе и смотрели друг на друга. Спешившая толпа, сообщения по местной громкой связи, которые невозможно разобрать, шипение пневматических дверей — все ушло куда-то на задний план, оставив их одних, с глазу на глаз.
— Пожалуйста, я очень вас прошу, — произнесла пропавшая девушка шепотом. — Никому не говорите, что видели меня.
После этих слов она вошла в вагон. Эдна почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Двери закрылись. Эдне хотелось сделать хоть что-то, но она не могла пошевелиться. Ее взгляд был прикован к глазам девушки.
— Пожалуйста, — снова прошептала та одними губами.
Поезд тронулся и исчез в темноте.
В подвале у Майрона сидели две девчонки-старшеклассницы.
С этого все и началось. Позднее, когда Майрон пытался восстановить последовательность событий, цепь потерь и переживаний, он снова и снова задавался вопросом, как бы все повернулось, если… Если бы у него не закончился лед? Если бы он спустился в подвал минутой раньше или позже? Если бы девчонки — как они вообще забрались к нему в подвал? — разговаривали шепотом и он бы не смог их случайно подслушать?
Если бы он не совал нос куда не просят?
Еще на верхних ступеньках ведущей в подвал лестницы он услышал их хихиканье. Он остановился, размышляя, не стоит ли сразу повернуть обратно и оставить их одних. На маленькой вечеринке, которую он устроил дома, заканчивался лед, но пока еще немного оставалось, так что он мог прийти за ним позже.
Но в тот момент, когда он собирался повернуться и уйти, до него донеслись слова:
— Так вы там были с Рэнди?
И ответ:
— Господи, мы там оба перебрали.
— Пива?
— Пива и вообще спиртного.
— А как же добирались до дома?
— Рэнди отвез.
Майрон замер, не в силах пошевельнуться.
— Но ты же сказала…
— Тсс! — И тут же: — Эй! Там есть кто-нибудь?
Его обнаружили.
Майрон, напустив на себя беззаботный вид, стал шумно спускаться, насвистывая что-то по пути. Девушки расположились в помещении, когда-то бывшем его спальней. Последние «отделочные работы» проводились здесь в 1975 году, и это было заметно. Его отец, который сейчас вместе с матерью наслаждался жизнью в кондоминиуме в престижном городке Бока-Ра-тон на восточном побережье Флориды, отлично умел обращаться с двусторонней липкой лентой. Деревянные панели обшивки смотрелись такими же устаревшими, как и полудюймовая видеокассета формата «Бетамакс», и местами начали отклеиваться. Половицы, скрепленные каким-то аналогом современных моментальных клеев, покоробились и скрипели под ногами.
Девушки, одну из которых Майрон знал всю жизнь, а со второй познакомился только сегодня, смотрели на него широко открытыми глазами. На какое-то время воцарилась тишина, и Майрон махнул рукой.
— Привет, девчонки!
Майрон Болитар всегда гордился своим умением завязывать беседу.
Девушки учились в выпускном классе, обе были хорошенькими и смешливыми. Ту, что сидела на краю его старой кровати и с которой он познакомился всего час назад, звали Эрин. Майрон начал встречаться с ее матерью Эли Уайлдер — вдовой и внештатной журналисткой, писавшей статьи для журналов, — два месяца назад. Эта вечеринка, организованная в доме, где Майрон вырос и которым теперь владел, была своего рода первым выходом в свет Майрона и Эли как «пары».
Вторая девушка — Эйми Биль — передразнила его приветственный жест и интонацию:
— Привет, Майрон!
Снова наступила тишина.
Он впервые увидел Эйми Биль на второй день после ее рождения в медицинском центре Святого Варнавы. Эйми и се родители Клэр и Эрик жили в паре кварталов от него. Майрон был знаком с Клэр еще со средней школы, в которую они вместе ходили и которая располагалась в полумиле от места, где они сейчас собрались. Он повернулся к Эйми. На мгновение ему показалось, что время вернулось на двадцать пять лет назад. Эйми была очень похожа на мать — та же плутовская и беззаботная улыбка, и он словно оказался в далеком прошлом.
— Я пришел набрать льда, — пояснил Майрон, для убедительности показав большим пальцем на морозильник.
— Это круто! — заметила Эйми.
— И даже очень, — отозвался Майрон. — Лед намного круче яиц, сваренных вкрутую.
Он хмыкнул, но его никто не поддержал.
С той же глупой ухмылкой Майрон перевел взгляд на Эрин, но та отвернулась. Она держалась так весь вечер — вежливо и отстраненно.
— А можно задать вопрос? — произнесла Эйми.
— Давай!
— Ты действительно вырос в этой комнате?
— Совершенно верно.
Девчонки переглянулись и хихикнули.
— А что? — поинтересовался Майрон.
— Эта комната… она какая-то странная.
— Будто слишком ретро, чтобы быть ретро, — пояснила Эрин, решив наконец тоже что-то сказать.
— А как называется эта штука? — спросила Эйми, указывая на предмет мебели, находившийся перед ней.
— «Бобовый пуф». [1]