— Иди, — только и сказала она.
Майрон вылез из машины. Вокруг расстилался безликий район, застроенный одинаковыми, словно сошедшими с конвейера двухэтажными домиками с усадьбами в три четверти акра. Порой попадались дома-отражения: кухня у них была пристроена не слева, а справа. Большинство участков были огорожены алюминиевой решеткой. Типичные обиталища людей, принадлежащих к среднему классу.
Майрон постучал, и дверь открылась. На пороге стоял Долговязый.
— Джерри?
В глазах Долговязого застыло удивление. Вблизи он выглядел лучше, его лицо казалось скорее опечаленным, чем отталкивающим. Суньте ему в зубы сигару, напяльте свитер без воротника и можете отправлять в захолустное кафе читать стихи.
— Чем могу служить?
— Джерри, я…
— Должно быть, вы ошиблись адресом. Я не Джерри.
— Однако вы очень на него похожи.
По лицу Долговязого скользнула тень.
— Извините, — пробормотал он, закрывая дверь, — я очень занят.
— Подождите, Джерри.
— Я уже говорил вам…
— Вы знакомы с Кэти Калвер?
Это был удар ниже пояса, и Долговязый тут же запаниковал.
— Че… О чем вы? — испуганно спросил он.
— А я думал, знакомы.
— Кто вы такой?
— Меня зовут Майрон Болитар.
— Я знаю вас?
— Только если вы любитель баскетбола. Но это вряд ли. Я хочу задать несколько вопросов.
— Мне нечего сказать.
Пришло время выложить главный козырь. Майрон выхватил из кармана журнал.
— Вы уверены в этом, Джерри?
Глаза Долговязого расширились, превратившись в фарфоровые блюдца.
— Вы с кем-то меня путаете, — отрезал он. — До свидания.
Дверь захлопнулась, Майрон пожал плечами и побрел к машине.
— Ну? — спросила Джессика.
— Мы потрясли дерево, а теперь посмотрим, что вывалится из листвы, — ответил Майрон.
Газетный киоск на углу.
Эти слова вызывали ностальгические воспоминания о той Америке, которая давно канула в Лету. Сейчас на любой улице, на любом перекрестке, в любом захолустном городишке можно увидеть одно и то же — лоток с конфетами, газетами, открытками и, конечно же, эротическими журналами, чтобы детишки могли, купив батончик «сникерса», поглазеть на голых баб. Порнография прочно вошла в американский быт — самая настоящая порнуха, в сравнении с которой «Пентхауз» выглядит святочным лубком.
Уин подошел к мужчине за стойкой с лотерейным барабанчиком.
— Прошу прощения, — произнес он.
— Да?
— Не подскажете ли, где я могу приобрести самые свежие номера журналов «Климаксе», «Оргазм тудей», «Хлыст», «Шлепок», «Поцелуй» и «Укус»?
Стоявшая рядом пожилая дама судорожно вздохнула и окатила Уина волной ледяного презрения. Уин ухмыльнулся ей в лицо.
— Я вас узнал, — заявил он. — Вы — мисс «Июнь 1926 года».
Дама негодующе фыркнула и отвернулась.
— Посмотрите вон там, — ответил продавец, — между комиксами и кассетами Диснея.
— Спасибо.
У этого продавца нашлись три издания — «Климаксс», «Оргазм тудей» и «Хлыст». Обойдя еще три лотка, Уин откопал «Шлепок», но ни «Поцелуя», ни «Укуса» нигде не было. В конце концов он обнаружил их на Сорок седьмой улице в специализированном магазине под названием «Дворец фантазий царя Давида». На его вывеске значилось, что заведение открыто круглосуточно. Подумать только, какая забота о покупателе. Уин считал себя человеком широких взглядов, однако фотографии и прочие товары, выставленные во «дворце», свидетельствовали о том, что его кругозор и воображение нуждаются в дальнейшем развитии.
Уже наступил полдень, когда Уин вышел из магазина. Нечего сказать, славное выдалось утречко — плодотворное и поучительное.
Зажав под мышкой пачку из шести журналов, Уин поймал такси и отправился в центр. Во время поездки он бегло просмотрел несколько изданий.
— Пока все в порядке, — произнес он вслух.
Таксист посмотрел на него в зеркальце, покачал головой и вновь уставился на дорогу.
Войдя в свой кабинет, Уин разложил журналы на столе и тщательно изучил их, сравнивая друг с другом. Потрясающе. Его подозрения оправдались. Все было именно так, как он думал.
Пять минут спустя Уин сунул журналы в ящик, позвонил Эсперансе и сказал:
— Когда Майрон вернется, попроси его зайти ко мне.
— Я должна кое в чем признаться, — сказала Джессика.
Майрон и Джессика вышли из гаража Кинни, и относительно свежий воздух улицы тут же избавил их от вони мочи и испражнений. Свернув на Пятую авеню, они увидели длинную очередь иммигрантов, тянувшуюся мимо статуи Атласа. Старый негр натужно кашлял, потрясая косматой головой. Стоявшая за негром женщина сочувственно цокала языком. Многие люди из очереди не спускали глаз с изображения святого Патрика на другой стороне улицы, словно моля о чуде; на их лицах была написана неизбывная тоска. Японские туристы фотографировали очередь и изваяние.
— Слушаю тебя, — отозвался Майрон.
Они продолжали шагать; Джессика упорно прятала глаза, устремив взгляд прямо перед собой.
— Мы с Кэти поссорились и почти не разговаривали.
— С каких пор? — удивленно спросил Майрон.
— Это началось около трех лет назад.
— А что случилось?
Джессика покачала головой, по-прежнему избегая смотреть на Майрона.
— Сама не пойму. Кэти изменилась. А может, просто повзрослела, а я оказалась к этому не готова. Мы постепенно отдалились друг от друга. Встречая ее, я не могла отделаться от ощущения, будто Кэти невмоготу находиться со мной в одной комнате.
— Печальная история.
— Да, но меня беспокоит другое. В ту ночь, когда Кэти исчезла, она позвонила мне — впервые за очень долгое время.
— Чего она хотела?
— Не знаю. Я собиралась уходить, очень спешила и оборвала разговор.
Остаток пути до кабинета Майрона они прошли молча.
У лифта их ждала Эсперанса. Она сунула Майрону лист бумаги, передала просьбу Уина и метнула в сторону Джессики взгляд, который порой можно увидеть на фотографии футболиста, взирающего на сбитого с ног соперника.
— Что слышно от Отто и Ларри? — спросил Майрон.
Эсперанса перевела на него тот же взгляд и ответила:
— Ничего. Уин хочет встретиться с вами, и немедленно.
— Слышал, не глухой. Скажи ему, что я поднимусь через пять минут.