Для наших целей они оказались чересчур неуклюжими. Но я заметил, что дверь практически нельзя будет открыть, если я задвину ее сундуком. Он преградит путь надоедливым стюардам или же Джеймсу, если он сумеет после обмена выйти на охоту. Сдвинуть дверь с места у него не получится. Да, если вставить сундук как клин между дверью и концом койки, то ее никто не откроет. Отлично. Итак, эта часть плана осуществилась.
Теперь надо продумать маршрут от каюты Королевы Виктории до этой палубы. Поскольку схемы корабля висели в каждом холле и фойе, с осложнениями мы не встретились.
Я быстро осознал, что самый выгодный маршрут проходит по лестнице А. Возможно, это единственная лестница, ведущая напрямую, без разрывов, с той палубы, что была под нами, на пятую палубу. Едва мы добрались до подножия лестницы, как я понял, что мне будет легче легкого спрыгнуть с самого верха по шахте, образуемой перекрестами перил, на это самое место. Теперь пора подняться по ней до спортивной палубы и посмотреть, как на нее попасть с нашей верхней палубы.
– Да, дорогой мой юноша, вам это по плечу, – сказал Дэвид. – Я же проеду восемь пролетов на лифте.
Когда мы встретились в тихом солнечном фойе «Королевского Гриля», я уже продумал каждый шаг. Мы заказали пару джинов с тоником – напиток, который я нашел довольно сносным – и повторили весь план до мельчайшей детали.
Всю ночь мы будем ждать в укрытии, пока Джеймс не решит удалиться от приближающегося дня. Если он появится рано, мы подождем критического момента, пока не нападем на него, откинув крышку сундука.
Дэвид наставит на него «смит-и-вессон», мы вдвоем постараемся вытолкнуть его дух из тела, и в этот момент я ринусь внутрь. Время решает все. Он будет чувствовать опасность приближения солнца и понимать, что в вампирском теле оставаться не получится; но нельзя дать ему ни малейшей возможности причинить кому-нибудь из нас вред.
Если первая атака потерпит поражение и возникнет спор, мы должны прояснить для него всю уязвимость его положения. Если он попробует уничтожить кого-то из нас, на наши неизбежные возгласы и крики сразу же придет помощь. А труп останется в комнате Джеймса. И куда деваться самому Джеймсу? Весьма сомнительно, что он знает, как долго после восхода солнца он сможет оставаться в сознании. Я был полностью уверен, что он никогда не дожидался предела, как часто делал я.
Учитывая его растерянность, второе нападение наверняка окажется успешным. И когда Дэвид будет держать смертное тело Джеймса на мушке, я со сверхъестественной скоростью метнусь по коридору сигнальной палубы, по внутренней лестнице попаду на нижнюю палубу, пробегу по узкому коридору в более широкий, за рестораном «Королевский Гриль», где окажусь наверху лестницы А и спрыгну на восемь этажей вниз. Потом задвину сундук между кроватью и дверью, заберусь в него и опущу крышку.
Пусть даже я встречу на пути стайку медлительных смертных, на это понадобится не более нескольких секунд, и почти на протяжении всего времени я буду в безопасности, внутри парохода, в изоляции от солнечного света.
Джеймс – уже в смертном теле, – естественно, разъярится, но не будет и понятия иметь, куда я делся. Даже если он возьмет верх над Дэвидом, он в принципе не сможет обнаружить мою каюту без исчерпывающих поисков, предпринять которые выше его способностей. А Дэвид поднимет против него службу безопасности, обвиняя его в разнообразных злодеяниях.
Конечно, Дэвид не намеревался позволить взять над собой верх. Он не будет спускать с Джеймса дула мощного «смит-и-вессона», пока корабль не остановится у Барбадоса, и тогда сопроводит его к сходням и пригласит на берег. Там Дэвид будет следить, чтобы Джеймс не вернулся. На закате я встану из сундука и встречусь с Дэвидом, после чего мы предпримем ночное путешествие до следующего порта.
Дэвид откинулся на спинку бледно-зеленого кресла, допивая остатки джина с тоником и определенно размышляя над планом.
– Ты, конечно, понимаешь, что я не смогу казнить этого дьявола, – сказал он. – С оружием или без такового.
– Да, на борту не сможешь, это точно, – подтвердил я. – Иначе все услышат выстрел.
– А что, если он это поймет? И потянется за оружием?
– Тогда он окажется в том же самом затруднении. Естественно, у него хватит ума, чтобы это понять.
– Я пристрелю его, если придется. И эту мысль он прочтет с помощью своих экстрасенсорных способностей. Если будет нужно, я выстрелю. И тогда выступлю с подобающими случаю обвинениями. Он пытался ограбить твою каюту. Я ждал тебя, когда он вошел.
– Послушай, а что, если мы совершим обмен, оставив достаточно времени, чтобы скинуть его в воду?
– Не подходит. Повсюду служащие и пассажиры. Его наверняка кто-то увидит, закричат: «Человек за бортом!» – и поднимется суматоха.
– Я, конечно, могу размозжить ему череп.
– Тогда мне придется прятать труп. Нет, давай лучше надеяться, что мерзавец поймет, как ему повезло, и с радостью сойдет на берег. Не хотелось бы, чтобы мне пришлось… Мне неприятна сама мысль…
– Знаю, знаю, но ты можешь просто затолкнуть его в сундук. Никто его не найдет.
– Лестат, не хочу тебя пугать, но существуют веские причины, по которым мы не должны стараться его убить! И причины эти он объяснил тебе сам. Разве ты не помнишь? Пригрози этому телу – и он поднимется над ним, чтобы совершить новое нападение. Мы фактически не оставим ему выбора. И продлим духовную битву в самый неподходящий момент. Можно предположить, что он проследит за тобой до пятой палубы и попробует вытеснить тебя снова. Конечно, это глупо, раз у него нет укрытия. Но предположим, что у него есть альтернативное убежище. Подумай об этом.
– Здесь ты, наверное, прав.
– И мы не знаем пределов его духовной силы, – сказал он. – Нельзя забывать, что его специализация – переход и захват тел! Нет. Не пытайся топить его или убивать. Пусть заберется назад, в смертное тело. Я буду держать его на прицеле, пока ты не успеешь полностью исчезнуть с места событий, а потом мы с ним вдвоем поговорим о том, что нас ждет впереди.
– Я понял, о чем ты говоришь.
– Тогда, если придется стрелять, отлично. Я выстрелю. Я уложу его в сундук и буду надеяться, что выстрел не заметят. Кто знает? Может быть, повезет.
– Господи, ты понимаешь, что я оставляю тебя наедине с этим чудовищем? Дэвид, почему нам не напасть на него, как только сядет солнце?