Слава Богу, что я позвонил, сказал мой человек. Но пожалуйста, я должен доказать свою личность. Нет, кодовых слов недостаточно. Помню ли я разговоры, состоявшиеся между нами в прошлом? О да, да, именно. Говорите, говорите, сказал он. Я не замедлил обрушить на него шквал секретов, известных лишь нам двоим, и понял, что у него буквально гора с плеч упала.
Происходят очень странные вещи, сказал он. Дважды с ним вступал в контакт человек, утверждавший, будто он – это я, но очевидно мной не являлся. Этот человек даже знал два-три наших старых кодовых слова и выдал искусное объяснение того, почему он не знает новые. Тем временем поступило несколько электронных поручений на перевод денежных средств, но коды во всех случаях были неверными. Но не совсем неверными. Имеются все указания на то, что этот человек занимается взломом нашей системы.
– Но, месье, позвольте рассказать вам самое главное. Этот человек говорит по-французски не так, как вы! Не хотелось бы обижать вас, месье, но ваш французский язык довольно… – как бы сказать? – Необычен. Вы употребляете старомодные слова. И ставите их в нестандартном порядке. Я могу вас отличить.
– Я прекрасно вас понял, – сказал я. – А теперь поверьте в то, что я скажу. Вы больше не должны разговаривать с этим человеком. Он способен читать ваши мысли. Он пытается извлечь слова из вашей головы при помощи телепатии. Мы с вами установим другую систему. Сейчас вы сделаете мне перевод… в мой новоорлеанский банк. Но после этого все должно быть заморожено. И когда я снова позвоню вам, то назову три старомодных слова. Мы не будем уславливаться, какие конкретно… но эти слова вы от меня уже слышали и узнаете их.
Конечно, здесь присутствовал риск. Но суть в том, что этот человек меня знал! Я рассказал ему, что вышеупомянутый вор опасен, что он совершил насилие над моим агентом в Нью-Йорке, что необходимо принять все мыслимые и немыслимые меры для личной охраны. Я за все заплачу – за любое количество охранников, круглосуточно. Здесь можно ошибиться только в сторону избытка.
– Очень скоро я снова свяжусь с вами. Помните, старомодные слова. В процессе разговора вы поймете, что это я.
Я положил трубку. Меня трясло от бешенства, непреодолимого бешенства. Вот чудовище! Ему мало было получить тело бога, ему нужно разграбить и казну бога! Демон, дьявол! А я-то, дурак, этого не предвидел!
– Да, ты – настоящий человек, – сказал я самому себе. – Человек-идиот! – И подумать только, какие обвинения предъявит мне Луи, прежде чем снизойдет до помощи!
А что, если все узнает Мариус?! Ох, немыслимо, слишком ужасно. Нужно по возможности скорее попасть к Луи.
Надо раздобыть чемодан и ехать в аэропорт. Моджо, без сомнения, придется путешествовать в ящике, об этом тоже надо позаботиться. Не выйдет красивого, медленного прощания с Гретхен, которое я себе представлял. Но она, конечно, поймет.
В сложном иллюзорном мире ее таинственного любовника происходили важные события. Настал момент расставания.
Переезд на юг сам по себе оказался небольшим кошмаром. Аэропорт едва успел открыться после многочисленных буранов, и его до отказа наводнили взволнованные смертные, ожидающие вылета своего давно отложенного рейса или прибытия близких.
Гретхен дала волю слезам. Я тоже. Ее охватил внезапный страх, что мы никогда больше не увидимся, и я заверил ее, что приду в миссию святой Маргариты-Марии, расположенную во Французской Гвиане, вверх по реке Марони от Сен-Лорана. В мой карман заботливо вложили бумагу с адресом и всеми номерами, имеющими отношение к Обители в Каракасе, откуда сестры укажут мне путь, если я вдруг сам не смогу найти дорогу. Она уже заказала билеты на полночный рейс – первый отрезок ее путешествия назад.
– Так или иначе, я должна увидеть тебя еще раз! – сказала она мне голосом, от которого у меня разрывалось сердце.
– Увидишь, ma chére, – ответил я, – это я тебе обещаю. Я найду миссию. Я найду тебя.
Сам полет прошел как в аду. Я практически не двигался, все время пролежал в ступоре, ожидая, пока взорвется самолет и мое смертное тело разлетится на куски. Обильные порции джина с тоником не рассеяли моего страха, и отвлечься хоть на несколько секунд мне помогало лишь осознание трудностей, с которыми мне предстояло столкнуться. К примеру, моя квартира набита одеждой, которая мне не подходит. И я привык проникать в нее через дверь на крыше. У меня не осталось ключа от двери с улицы. Ключ же находился в моем ночном убежище под кладбищем Лафайетт, в тайном помещении, до которого мне в жизни не добраться, раз в моем распоряжении только сила простого смертного, – на ряде этапов его блокируют двери, открыть которые не под силу и нескольким смертным мужчинам.
А вдруг Похититель Тел успел побывать в Новом Орлеане до меня? Вдруг он ограбил мои комнаты, украл все спрятанные там деньги? Вряд ли. Да, но он же украл все файлы моего бедного, несчастного нью-йоркского агента… Ах, лучше уж думать, как взорвется самолет. А ведь еще есть Луи. Вдруг Луи не будет? Вдруг… И так далее… на протяжении доброй половины двухчасового полета.
Наконец мы совершили дребезжащую, громыхающую, нескладную, вселяющую ужас посадку – прямо в поистине библейских масштабов ливень. Я забрал Моджо, выбросил его клетку и нагло усадил его на заднее сиденье такси. И мы устремились прямиком в нестихающую грозу, смертный водитель воспользовался всеми доступными ему возможностями риска, и нас с Моджо постоянно швыряло в объятия друг друга.
Около полуночи мы в конце концов добрались до узких окраинных улочек, обрамленных деревьями, за сплошной стеной дождя практически невозможно было рассмотреть дома за железными заборами. Завидев унылый заброшенный дом Луи в заросшем темными деревьями парке, я расплатился с шофером, схватил чемодан и вывел Моджо под ливень.
Было холодно, да, очень холодно, но все же не так, как в густом, морозном воздухе Джорджтауна. В самом деле, даже под ледяным дождем мир выглядел более веселым и сносным благодаря темной густой листве гигантских магнолий и вечнозеленых дубов. С другой стороны, никогда еще моим смертным глазам не представало зрелища жилища столь уединенного, как огромный, массивный заброшенный дом, возвышавшийся перед тайным убежищем Луи.
Сперва, заслонив глаза от дождя и взглянув на черные пустые окна, я испытал жуткий, ничем не оправданный страх – мне показалось, будто здесь никто не живет, а я сошел с ума и обречен навсегда оставаться в этом слабом человеческом теле.
Моджо одновременно со мной перепрыгнул через низкий железный забор. Вдвоем мы рассекли высокую траву, обошли развалины старого крыльца и попали в мокрый заросший сад. Шум ночного дождя барабанил по моим смертным ушам, и я чуть не заплакал, увидев перед собой маленький дом, увитый блестящими лианами.