Мы перекусили в ее машине, наблюдая за работой землекопов, словно сидели в передвижном кинотеатре. Появился гусеничный трактор — самое интересное зрелище за последние три часа. Тому Пэджету, наверное, все это надоело, потому что он развернулся и решительно направился к нам. В одной руке у него были очки в массивной оправе, и он протирал стекла белым носовым платком. Его джинсы, ковбойские ботинки и рубашка модного покроя делали его похожим на участника родео, сходство усугублялось еще и тем, что ноги у него были «колесом».
Я открыла дверцу машины и поздоровалась:
— Привет, Том. Вы собрались на ленч?
— Да, мэм. Надо где-нибудь перекусить.
— Могу сэкономить ваше время. У нас есть лишний бутерброд с индейкой. Подойдет?
— С удовольствием, если он у вас действительно лишний.
— Ешьте, иначе нам придется его выбросить.
Переднее крыло автомобиля Дейзи выступило в качестве импровизированного столика. Я передала Тому бутылку с оставшейся содовой водой. Он отказался от картофельных чипсов, но с удовольствием взял сдобную булочку, которую немедленно с аппетитом проглотил.
— Как там идут дела? — спросила я. — Вы гораздо ближе к яме, чем мы.
Он вытер рот бумажной салфеткой и, кивнув, ответил:
— Они быстро работают и как будто уже пытаются вытащить машину.
— В самом деле?
— Потому-то они и доставили трактор. В любом случае самая тяжелая работа уже позади.
— Как долго вы пробыли здесь прошлой ночью?
— Достаточно долго. У меня были кое-какие дела, так что я уехал до того, как они закончили. Удивительно, как много они успели. Очень много земли.
— Скажите, а тогда, давно, ваше оборудование использовалось при строительстве этой дороги?
— Конечно. Нас было только двое — я и парень по имени Боб Зейглер. При строительстве дорог администрация округа нанимала частные компании вроде нашей, так что наши услуги были востребованы. Мы были конкурентами, но ни один из нас не имел достаточно оборудования, чтобы сделать всю работу. У меня были в основном тракторы.
— Как вы занялись этим бизнесом?
— Ниша была свободна, и я решил ее занять. Взял кредит в местном сельскохозяйственном банке и купил кое-какое подержанное оборудование для ферм. У меня не было ни офиса, ни участка. Я работал на грузовике, который парковал возле телефонной будки, да еще и сам его ремонтировал. Каждый цент, который я зарабатывал, прямым ходом шел на завод Джона Дира — на закупку новой техники. Постепенно дела стали налаживаться. Можно было сунуть несколько сотен баксов частному подрядчику и ни о чем не беспокоиться, по крайней мере некоторое время.
— Как вы думаете, чем пользовался этот человек для рытья ямы? Кальвин Вилкокс сказал, что экскаватором.
— Наверное, так оно и есть: в 1953 году, кроме бульдозера и экскаватора, другой мобильной строительной техники не было.
— Одним из ваших?
— Или моим, или его. Кроме нас, их больше ни у кого не было.
— У вас, случайно, не сохранились рабочие записи того времени?
— К сожалению, нет. Вы надеетесь, что так мы сможем узнать, кто одалживал экскаватор, но увы. Я сохраняю записи до тех пор, пока этого требует информационная поисковая система, а потом папки выбрасываю. Обычный срок хранения данных — семь лет.
— Жаль.
— Меня удивляет, что детектив Никольз позволяет вам встревать в это дело. Мне он показался человеком, который не любит, чтобы вмешивались в его работу.
— К счастью, я ему не мешаю. Детектив Никольз уверен, что все, что разузнаю, я тут же доведу до его сведения. Я обещала ему.
Мы услышали шум приближающегося трактора. Тракторист открыл дверцу и высунулся из нее, чтобы посмотреть, как лучше проехать. Большинство официальных лиц — детективы, представители департамента шерифа, криминалисты — столпились возле ямы. Дейзи стояла как вкопанная, а мы с Пэджетом перешли дорогу, чтобы оказаться к месту работ как можно ближе. Произошла небольшая заминка, пока тросом цепляли погребенный автомобиль. Заскрипел гидравлический подъемник, трос туго натянулся, и машину со скрежетом вытянули на поверхность, где она словно закашлялась, сотрясаясь и хлопая дверцами. Водитель трактора нажал на тормоз экстренного торможения и вылез взглянуть на нее.
Плачевные останки «бель-эйр» казались при дневном свете каким-то виртуальным чудовищем, которое побеспокоили во время отдыха. Влага разъела резину на всех шинах, отчего они казались плоскими. Машина так сильно заржавела, что невозможно было определить первоначальный цвет краски корпуса. Окно за задним пассажирском сиденьем отсутствовало. Осевшая под тяжестью земли крыша напоминала гниющую дыню. Земля, должно быть, просыпалась внутрь машины, и за счет этого на поверхности образовалась вмятина, которую я увидела со второго этажа дома Тэннье. С того места, где мы стояли, ничего нельзя было разглядеть, но нам сказали, что вся обивка сидений полностью истлела, обнажив пружины. Ветровое стекло и капот уцелели, но бак насквозь проржавел, и весь бензин из него вытек, образовав темное пятно на дне ямы. Даже на расстоянии я уловила запах, который ни с чем нельзя было перепутать, — очень слабый, но характерный, как струя скунса, — смесь ржавчины, сгнившей обивки и разложившейся плоти.
Один из криминалистов подышал на ветровое стекло и, потерев это место ветошью, расчистил маленькое «окошко». Сквозь него он направил луч фонаря внутрь салона, к его отсутствующему заднему окну, чтобы рассмотреть то, что лежало на заднем сиденье. Дейзи отвернулась и начала грызть ноготь на большом пальце. Криминалист подозвал детектива, и тот тоже заглянул внутрь. Пока второй криминалист делал фотографии, Никольз деликатно отвел Дейзи в сторону. Некоторое время он разговаривал с ней с озабоченным выражением лица. Видимо, новости были плохие. Дейзи молча кивнула. Детектив убедился в том, что она в порядке, прежде чем вернулся к трактору. По его сигналу машину погрузили на платформу и зафиксировали тяжелой цепью.
Дейзи подошла к нам. Ее лицо вытянулось, а в глазах застыл немой вопрос — она была не в силах осмыслить происходящее. Она с трудом произнесла:
— На полу лежит то, что осталось от собаки. На заднем сиденье — скелет. Он завернут в какую-то тряпку наподобие савана, хотя большая часть ткани истлела. Никольз говорит, что они не смогут установить причину смерти до тех пор, пока тело не осмотрит судмедэксперт.
— Мне очень жаль.
— И еще. Он сказал, что «саван» — это скорее всего сгнившая рваная занавеска, судя по ряду пластмассовых колечек по краю.
Мы вернулись в дом Дейзи. Я собиралась забрать свой «фольксваген» и отправиться домой, но она попросила поехать с ней к ее отцу и сказать ему о том, что нашли тело Виолетты. Я не знала, чего ожидать от нее теперь, когда она узнала о смерти матери. Под внешним спокойствием, должно быть, клокотали прорывающиеся наружу эмоции. Она хотела завершения этого дела, но явно не такого. Возможно, она все же надеялась на то, что ее мать жива и они обязательно встретятся и помирятся. Определенно, Виолетту убили. Разрешился один вопрос: она мертва, но это обстоятельство породило множество новых вопросов — кто, как и почему? Однако никакие ответы на эти вопросы не могли изменить сути произошедшего — Виолетта умерла не своей смертью.