Влад сидел, а точнее, стоял на коленях ко мне спиной. Две девушки, которые были с ним, прислонились друг к дружке спинами, с зеркальной точностью согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Анна опиралась локтями о столик и сквозь огонь свечи, как мне казалось, смотрела через плечо Влада в мою сторону. Она не могла меня увидеть, даже если бы я вышел из машины и встал у плетня во весь рост, но страх быть обнаруженным за таким постыдным занятием, как подсматривание, заставил меня вжаться в кресло и опустить голову, едва не доставая носом до кнопки сигнала.
Впрочем, мою засаду очень скоро рассекретила зрелого возраста женщина с черными волнистыми волосами, которые спадали на шелковую красную рубашку с большим остроугольным воротником. Она просунула свою крупную, источающую резкий парфюмерный запах голову в оконный проем и спросила:
– Какие-нибудь проблемы? Могу помочь.
Ей надо было сразу ответить, что я ни в чьей помощи не нуждаюсь, но я зачем-то ввязался в разговор, стал уточнять, чем именно может помочь мне женщина и какие проблемы под силу ей устранить. Этого было достаточно для того, чтобы знойная брюнетка удовлетворенно кивнула, выпрямилась и, щелкнув пальцами, крикнула в темноту:
– Девки, ко мне!
Хорошая порция джина несколько снизила мою способность адекватно оценивать происходящее, но, тем не менее, я поразился армейской вышколенности местных проституток. Из кустов, задворок и темных углов вдруг показались разномастные девчонки. Я подумал, что сейчас они облепят машину, как рой свою пчелиную матку, но девки, выравнивая носки туфель, встали в одну шеренгу, лицами, а точнее, грудями, ко мне. Сутенерша, прохаживаясь перед строем, как взводный перед солдатами, демонстрировала товар и нахваливала его:
– Девочки у меня хорошие. Все как на подбор… Господин предпочитает брюнеток или блондинок? Худеньких или пышечек?
Мне как-то не приходилось пользоваться платными любовными услугами, и эта откровенная торговля живым товаром несколько задела мою пуританскую совесть. Я уже хотел было завести машину и сорваться отсюда без всяких объяснений, но заметил сквозь плетень, как Влад рассчитывается с официантом, а его три подруги и длинноволосый друг, уже спустившись с подиума, отыскивают свои кроссовки и туфли.
Тут мне в голову пришла совершенно бредовая идея. Стыдясь слишком откровенно рассматривать жриц любви – мне казалось, что это обязательно должно унизить их чувство собственного достоинства, – я быстро пробежал глазами по строю и остановил взгляд на невысокой девушке в голубом декольтированном платье. Ее лицо мне показалось знакомым. Кажется, она часто заходила в мое кафе, заказывала мороженое, кофе и подолгу читала «Cosmopolitan». Девушка меня тоже узнала и невольно вышла из «строя».
– Привет! – неизвестно чему радуясь, произнесла она и, как мне показалось (или хотелось, чтобы так было), слегка покраснела. – Рада вас здесь видеть…
Лучше бы она ничего не говорила. Всякие слова в такой ситуации – глупость несусветная.
– Сто пятьдесят баксов, – торопливо предъявила мне счет сутенерша, опасаясь, как бы я не предъявил права на бесплатное пользование девушкой, коль она оказалась моей знакомой. – Море удовольствия всего за сто пятьдесят баксиков.
Я открыл дверцу и протянул жгучей брюнетке две сотенные купюры. Девушка в голубом платье села рядом со мной. Строй проституток стремительно таял, казалось, что девчонки просто растворяются в ночи. Сутенерша раскрыла сумочку и стала нарочито долго искать сдачу. Я завел мотор, сдвинул рычаг вперед. Машина вздрогнула, мощный двигатель зарычал от нетерпения. Влад, словно шахматный конь, углами, между столиков пошел к выходу. Его спутники последовали за ним. Что они там заказали? Бутылку шампанского и пять порций лагмана в расписных зеленых «косушках»? И ради этого стоило оставлять лагерь и ехать в такую даль?
Я понял, что если буду дожидаться сдачи, то мой ночной мотылек успеет состариться и потерять привлекательность, и отпустил педаль тормоза.
– Привет! – весело сказала девушка, словно мы только что впервые встретились. – Меня зовут Лада. У тебя можно курить? А как твоя машина называется? Мне нравятся парни вроде тебя. У тебя такие сексуальные руки!
Девушка начала работу. Давно отработанный текст она произносила с несвежей бодростью. Мой «Опель» поравнялся с «Сузуки», но Влад со своим стадом еще не вышел из-за плетня. Мне пришлось пойти на второй круг, погнав машину мимо пивного бара, по улочке с мусорными баками, по запруженной набережной и на «пятачок», сквозь тень, начиненную дисциплинированными проститутками.
Когда я вторично поравнялся с японской инвалидкой, процесс посадки был в самом разгаре. Моя ночная бабочка поедала меня глазами, выискивая во мне фрагменты тела, которые можно было бы назвать сексуальными. Она не ожидала, что я резко заторможу рядом с «Сузуки», и о чем-то уже начала нежно мурлыкать. Не слушая ее, я вышел из машины и, опираясь о раскрытую дверь, вскинул руку:
– Приветствую, охотники за мифами и призраками!
Я смотрел на Влада и краем глаза видел Анну. Она уже собиралась сесть в машину, занесла ногу, приподняв край и без того короткого платья. Движения ее замедлились. Она застыла, поставив туфлю на порожек кабины.
– Добрый вечер! – наклонившись, поздоровался я с девушками и с длинноволосым, уже сидящими в машине.
Влад молча протянул мне руку. Я чувствовал, что Анна не сводит с меня глаз, дожидаясь, когда же я, наконец, обращу внимание на нее.
– Отдыхаете? – спросил я у Влада.
Уваров сделал неопределенный жест рукой.
– Может быть, заглянете ко мне? На кофе-гляссе с мускатом? – снова спросил я и вроде как только сейчас заметил Анну. – О! Привет, Анюта!
– Привет, – холодно ответила Анна. Продолжая смотреть на меня, она слегка склонила голову набок и убрала ладонью светлую прядь со лба. – Как жизнь?
– Бурлит, Анюта, бурлит! – с оптимизмом сытого кретина ответил я. – Заканчиваю бассейн, строю солярий и тренажерный зал, расчищаю площадку под поле для гольфа, рою винный погреб и сортир с обогревом и музыкальным фонтаном на две тысячи мест… Кстати, познакомься!
Я открыл переднюю дверцу и вытащил за руку свою голубую бабочку.
– Лада, – ничуть не смущаясь, представилась бабочка и протянула Анне руку. Анна руки не подала и ничего не произнесла в ответ.
– Как поживает профессор? – спросил Влад. – Ты не забыл передать ему мое письмо?
– Передал!
– Что ж, прекрасно! – улыбнулся Влад, скользнул взглядом по ногам Лады и снова поднял глаза на меня. – Я рад, что у тебя все так хорошо складывается.
– А я рад, что и у тебя тоже… Черт, чуть не забыл!
Я хлопнул себя по лбу и полез в машину. На заднем сиденье лежал когда-то забытый Анной пакет с пляжными принадлежностями – полотенцем, черными очками, резиновыми тапочками и горстью сердолика, который мы как-то собрали на Кара-Даге. Каждый предмет я протягивал Анне отдельно. Она терпела мою выходку недолго и смогла принять только полотенце и тапочки. Очки вместе с горстью мелких камешков полетели мне в лицо. Сердоликовые горошины градом прошлись по крыше «Опеля». Лада с опозданием вырвала руку из моей ладони и закрыла лицо.