Его вывели. Салон начал медленно оживать. Пассажирам стало интересно: что же произошло и за какие заслуги толстяка так необыкновенно встретили? Я пока не задумывался о том, можно ли расценивать случившееся как редчайшее везение. Или же это какое-то необъяснимое, глубинное «или», в котором кроется чей-то удачный замысел. Я покосился на свою соседку. Она не обращала на меня внимания. Ее встревоженное лицо было обращено в конец салона, где рядом с иллюминатором сидел ее сын.
– Зайчишка! Котенька! Не вставай пока… Не вставай, я тебе сказала! Сядь, поганка! Вот только выйдем, я тебе все уши, как ботву, оборву! Всю душу мне вымотал, засранец!
Они могут проверить у него документы еще до того, как предложат сесть в машину, думал я, с тревогой поглядывая на шторки. Тогда события за этими кулисами развернутся не в мою пользу: оперативники ринутся назад. Если пассажиры уже начнут спускаться по трапу, в самолет их ничем не загонишь. Я решительно поднялся с кресла. Моему примеру тотчас последовали сначала наиболее нетерпеливые граждане, а потом все сразу, включая «зайчишку» с пока не оборванными ушами. Я вышел к трапу в числе первых и успел увидеть красные габаритные огни удаляющейся машины. Внизу нас встречала только сотрудница аэропорта. Вид у нее был растерянный, будто милиционеры пригрозили ей увольнением за халатное выполнение профессиональных обязанностей. Несколько пассажиров, не обращая внимания на ее жалостливые просьбы, ринулись через парковку к зданию аэропорта. Мне очень хотелось поступить так же, но я нашел в себе силы сдержаться. Лучше зайти в аэропорт с толпой, отягощенной сумками и массовым раздражением. А уж мамаша, обрывающая уши своему ребенку, притянет к себе внимание встречающих как магнитом. На ее фоне я буду выглядеть как облачко пыли.
Дисциплинированных пассажиров, в среде которых я хотел спрятаться, оказалось не так уж много. Толпой нас никак нельзя было назвать. Так, горстка индифферентных и полусонных личностей, трое из которых были в сильном подпитии и еле передвигали ноги. Мы зашли в здание аэровокзала и тотчас ощутили приливной удар встречной волны. Встречающие поглотили нас, перемешали с цветами, радостными возгласами, чмоканьем поцелуев, мазками губной помады, звяканьем автомобильных ключей, запахом водительских кожанок и навязчивым предложением «подвезти куда хочешь». Некоторое время я плыл в этом течении, но посреди зала остановился. Не стоило сразу выходить на площадь перед аэропортом. Оперативники, проверив документы у толстяка, ринутся именно туда, где уже начинают выстраиваться очереди на автобус, а таксисты гроздьями цепляются к пассажирам, которые еще не определились, на чем ехать.
Я свернул к кафетерию, заказал бокал разливного пива и, окунув губы в пену, стал оглядывать зал. Обыкновенная суета, которая периодически возникает в любом аэропорту после прибытия самолета. Прилетевших нетрудно было различить в толпе. Они отличались от тех, кому полет еще только предстоял, экспрессивностью, шумливостью, необузданной жестикуляцией, громкими голосами. Те же, кто стоял у стойки регистрации, казались удрученными и подавленными, будто им предстояла встреча с всевышним, а неискупленных грехов было выше крыши. Милиции не видно. Никто не обращал на меня внимания, если не считать двух потрепанных девушек с безобразно накрашенными глазами и выжженными перекисью волосами, которые стояли у соседнего столика, по очереди отхлебывая из жестяной баночки.
Я принялся рассматривать второй этаж, большей частью состоящий из кафе и игровых комнат, и сразу обратил внимание на вывеску с изображением земного шара, вокруг которого, словно искусственный спутник, летал почтовый конверт. Электронная почта. Проверить, не пришло ли мне очередное письмо от Человека?
Потасканные девицы сразу же переместились за мой столик, как только я его освободил, и не побрезговали не допитым мною пивом. Я поднялся на второй этаж, постоял у перил, глядя на людской муравейник, и незаметно, как мне казалось, просочился за дверь. Оказалось, это было кафе, только необычность его состояла в том, что на каждом столике стоял компьютер. Мне сразу бросилось в глаза предостережение: «Уважаемые пользователи Глобальной Сети! Убедительная просьба пиво и другие напитки на клавиатуру не лить и окурки не гасить мышкой!» Наверное, эта надпись не только насаждала высокую культуру в среде пользователей, но и демонстрировала чувство юмора, коим обладал хозяин. Из-за тяжеловесных, мерно гудящих мониторов торчали макушки голов. Призрачный зеленоватый свет придавал им некоторое сходство с болотными кочками. Было крепко накурено, и сквозь густой дым не представлялось возможным увидеть, что это помещение представляет собой в перспективе, за барной стойкой. Наверное, мне пришлось долго блуждать по этому лабиринту, натыкаясь на трупно-зеленых пользователей, приникших к экранам, если бы не тщедушный очкарик, который материализовался из дыма прямо передо мной.
Я сказал ему, что хочу проверить электронную почту. Очкарик кивнул и повел меня к свободному столику, по пути задавая оскорбительно-непонятные вопросы о том, какой ориентировочный объем в килобайтах я намерен скачать и ожидаются ли вложения с джей-пи-джийным форматом. Ответить по существу заданных вопросов я не решился и вместо ответа попросил юношу приготовить мне амстердамский абсент с наполнителем из замороженного сока галапагосского Porphira Umbilicus. Некоторое время мы, окутанные клубами дыма, стояли друг против друга, глядя глаза в глаза, точнее, очки в глаза, и наконец юноша предложил мне вместо абсента заказать жигулевского пива, а я попросил его не задавать мне больше никаких вопросов.
Расположившись перед монитором, я набрал на клавиатуре необходимые данные и с тревогой стал ожидать результатов. На мое имя пришло два письма. Тема у обоих та же: «Привет, дружище!» Я открыл первое, которое было отправлено два часа назад. Письмо оказалось до обидного коротким: «С прилетом! Ночуешь в гостинице «Баксан», номер забронирован. Утром посмотришь почту. Человек». Второе письмо оказалось совсем «свежим»: оно было отправлено каких-нибудь десять минут назад. «Вацура! Тебе не кажется, что за тобой плетется «хвост»? Не делай необдуманных шагов, помни про Ирину».
Я еще раз перечитал оба сообщения. Если в первом письме, несмотря на лаконичность, мне было все понятно, то второе сразу вызвало кучу вопросов. Что значит – за мной плетется «хвост»? Как я должен реагировать на этот вопрос? Если Человеку стало известно, что за мной следит милиция, то что я должен предпринять? И что значит «не делай необдуманных шагов»?
Я выругался вполголоса и чуть не опрокинул на клавиатуру кружку с пивом, которую очкарик любезно подставил под мой правый локоть. Мне так хотелось увидеть Человека воочию, так хотелось схватить его за воротник, намотать его чубчик себе на кулак и, выразительно глянув в его глаза, спросить: «Ты что имел в виду, лапландский окорок глубокой заморозки?» И вместо того чтобы выйти из почтовой программы да поехать в гостиницу «Баксан», я ткнул курсором в кнопку «Ответить адресату» и быстро набрал текст: «Дорогой Человечище! Если ты хочешь, чтобы я был тебе полезен и смог помочь тебе, то впредь выражайся яснее. В нынешней ситуации краткость не всегда определяет талант. Потрудись дать мне исчерпывающий ответ, что ты имел в виду под словом «хвост». Какой он длины и пушистости, какого окраса? И будь добр расшифровать твое глубокомысленное предупреждение про необдуманные шаги. К.В.».