От судакского причала до мыса Ай-Фока по прямой — километров девять-десять. Для яхты такого класса, какой была «Ассоль», это час ходу. «Значит, — думал я, — приблизительно в полдень яхта могла достичь мыса. От него до острова — не меньше двух часов. По времени все сходится — убийство Милосердовой на острове произошло приблизительно в два часа дня. Можно предположить, что Караев поплыл на мыс, чтобы там взять на борт Милосердову, а затем отвез ее на остров. Единственным пассажиром была директор АО или с ней был еще кто-то? Каким образом Караев переправился с острова на берег? Плавал ли он вообще в тот день на остров?» На эти вопросы ответить мог только капитан «Ассоли», которого я хотел найти, если, конечно, он был еще жив.
Перевалив через Караул-Обу, я спустился на песчаный пляж, бежать по которому было уже невозможно — увязали ноги. Попутно я искупался, не снимая с себя одежды, но, пока дошел до мыса, трусы и майка высохли, и на них снова проступили пятна соли.
Ай-Фока — треугольная скала, вонзающаяся острым углом в море, как раскроечный нож в ткань. Сразу за ней начиналась обширная бухта, на берегу которой раскинулся поселок Морское, Уже много лет напоминающий грандиозную новостройку — среди кипарисов, словно соперничая с ними в стройности, торчали стволы башенных кранов, бульдозеры стачивали пологие прибрежные склоны, придавая им вид ступеней, едва ли не треть пляжа была завалена бетонными опорами, стенами с дверными проемами, но все же гостиничные корпуса росли медленно, словно полярные хилые деревца, и поселок, как и много лет назад, все так же задыхался от цементной пыли, от грязи, изобилия грузовых машин, автокранов и бетономешалок.
По другую сторону мыса, откуда я пришел, сочно-зелеными пятнами выделялись виноградные плантации и контрастно царили тишина дикого пляжа и буйство красок не загаженной цивилизацией природы.
Я ходил по отшлифованным ветрами и волнами камням, отыскивая место, где яхта могла бы причалить к мысу. Со стороны дикого пляжа это сделать было невозможно — большие и мелкие подводные камни уходили от основания мыса далеко в море. Со стороны Морского я нашел единственное место, где было достаточно глубоко и где без особого риска «Ассоль» могла причалить к скале даже при небольшой волне.
«Жаль, что на воде не остается следов», — подумал я, глядя на поселок, корпуса гостиниц и причал, дрожащие в знойном мареве. У причала двигались фигурки людей, с протяжным скрипом работала лебедка, опуская на воду водные велосипеды и лодки. Я вытер вспотевшее лицо майкой, подвязал ее к поясу и пошел к причалу.
Несколько мужчин, спрятавшись от полуденного солнца, сидели в тени моторной лодки, подвешенной на тросах. Один из них черпал ложкой окрошку из литровой банки, зажатой между ног, трое играли в карты, используя вместо стола большой аккумулятор. Когда я к ним приблизился, тот, который ел, буркнул, не поднимая головы:
— У нас обеденный перерыв.
Я объяснил, что лодки и водные велосипеды меня не интересуют. Картежники приостановили игру, с любопытством глядя на меня.
— А что ж тебя интересует? — спросил тот, который ел. Он еще активнее заработал ложкой, словно опасался, что я отберу у него банку.
— Позавчера на Диком острове убили женщину, — сказал я и сделал паузу.
— Слышали, — обронил один из мужчин и стал тусовать колоду. — А ты из милиции, что ли?
— Из частного сыскного агентства.
— А-а, — протянул он. — Ну, как частный сыск работает? Нашел убийцу?
— А это смотря сколько ему заплатят, — вставил второй. — Если хорошо — за день преступление раскроет. Похуже — за неделю. А не заплатят — значит, милиция отдуваться будет… Правильно я говорю, господин частный детектив?
У мужиков было настроение потрепаться.
— Это дело я веду бесплатно, — признался я.
— Это чего ж так?
— Меня самого подозревают в убийстве. Мужики одновременно повернули головы в мою сторону. Даже тот, что махал ложкой, на мгновение замер.
— Ну, ты даешь! — искренне удивился один из сидящих за столом-аккумулятором. — Если уже сыщиков подозревают, то что о простых людях говорить?
— Как же тебя угораздило? — поинтересовался второй.
— Случайно оказался на Диком острове в тот день, — ответил я и, чтобы не вовлечь мужиков в долгие разговоры, добавил: — Теперь, значит, сам ищу свидетелей и следы преступника.
— А какие ж мы свидетели? — отозвался третий, внимательно изучая выпавшие ему карты и расставляя их в нужном порядке.
— И тем более не преступники, — добавил второй.
— Это точно… Так какой у нас козырь? Черви? А мы с десяточки пойдем!..
— Позавчера днем к этому мысу яхта причаливала. Может, кто-нибудь из вас ее видел? — спросил я без особой надежды получить ответ.
Мужики, казалось, были увлечены картами и не расслышали меня.
— Яхта — это дело, конечно, хорошее, — пробормотал один из игроков, с щелчком ударяя картой о поверхность «стола». — А мы твою десяточку валетом!
— А еще десяточка? — И снова щелчок.
— А мы ее козырной шестерочкой…
— Шестерочкой? Отлично! Есть у меня и шестерочки…
Я начинал терять терпение и уже сделал шаг в сторону, чтобы сойти с причала, как один из мужиков сказал:
— Ты погоди, парень! Видел я позавчера яхту. Без парусов, моторная, так?.. Подошла на малом ходу к мысу, постояла пяток минут, отчалила и скрылась за мысом. Больше ничего не видел.
— Ну, Гринь, теперь тебя затаскают по судам, — пошутил другой мужик, сгребая карты со «стола».
— А что мне суды? Что видел — о том и говорю.
— Может, заметили, как кто-то поднимался на борт или сходил на берег?
— Не видел. Отсюда не разглядишь— Далеко.
— В котором часу это было?
— А как сейчас, около двенадцати. Обедал я. Я спросил наудачу:
— А незадолго до того, как появилась яхта, не проходила ли здесь женщина в черном костюме и в туфлях?
— В костюме и туфлях? — переспросил мужик и усмехнулся. — Нет, браток, женщин в туфлях я тут никогда не видел. Здесь в основном в купальниках ходят.
— Иногда и без купальников, — добавил другой, кидая карту.
— А вот со стороны мыса, как и ты, дед пришел. Минут пятнадцать спустя, как яхта отвалила. Прикурил у меня трубку с таким, знаешь, мундштуком, как крючок у вешалки, и пошел в поселок.
— Дед?! — невольно воскликнул я. — В тельняшке и военных брюках?
— В тельняшке, да, — кивнул мужик. — А вот брюк не помню.
— Седой, с боцманской бородкой? Внешность такая колоритная, как у старого пирата?
— Что-то вроде того.