– Тебе сколько ложек сахара? – спросила из-за стеллажа Ольга.
– Три, – ответил я. – Я люблю, когда кофе очень сладкий.
– Марко тоже любил очень сладкий…
Сравнение с покойником было не вполне уместным, и я хотел уточнить, что в повышенных дозах сахара нуждаюсь лишь в часы напряженной умственной работы, но тут заиграл сигнал мобильника. Ольга кинулась к нему с такой прытью, словно молодая мамаша к внезапно заплакавшему ребенку. Но я успел посмотреть на дисплей, где высветился номер телефона, с которого шел звонок. Память на числа у меня превосходная. За пару секунд я легко запоминаю многозначные числа: весь фокус заключается в умении группировать цифры по аналогии с событиями из собственной биографии. Сейчас на дисплее появился номер 6893171, и я тотчас мысленно перевел его в символы. 68 – год моего рождения, 93 – модель «жигуля» Леры, 1 – особняк, к которому мы с ней подъехали, 7 – столько было записок в бутылке, которые стали причиной смерти 1 человека. Вот и все, номер упакован в мозги надежно и надолго. Может, этот номер когда-нибудь мне пригодится.
– Слушаю, – тихо и несколько раздраженно сказала Ольга в трубку, немедленно поворачиваясь ко мне спиной. – Не надо!.. Я сама знаю… Ничего, потерпишь… Ты сам все заварил, а теперь… Послушай, я сейчас не одна. Перезвоню!
Ольга отключила телефон и, избегая встретиться со мной взглядом, затолкала трубку в карман джинсов.
– В самый неподходящий момент, – фальшивым голосом, изображающим незначительность события, произнесла она, – начинают звонить всякие знакомые со своими пустяковыми проблемами… Сливки добавить?
– Нет, лучше коньяку.
– Ах, черт! Кофе убежал!
Она кинулась за стеллаж. Я услышал шипение. Комната быстро наполнилась ароматным дымком.
Что это за знакомые, которые звонят несчастной вдове почти в два часа ночи? Может, любовник, который узнал о смерти Марко и очертя голову кинулся занимать освободившееся место? А может быть, это не просто любовник…
Фантазия бурно расцветала в моей голове. Я маленькими глотками пил горячий кофе с пятизвездочным «Ахтамаром» и скептически осматривал созданный воображением виртуальный карточный домик под названием «версия». В самом деле, а кто сказал, что убийцей может быть только один из гостей, обитающих сейчас в особняке? Почему не предположить, что убийца незаметно появился во дворе, влез в окно мансарды, прикончил Марко и так же незаметно покинул территорию особняка? Мотив? А мотив банален и прост: желание убрать Марко и прижаться к теплому бочку богатой вдовы.
– Что-то не то? – озабоченно спросила Ольга. – Может, не сладко?
Она догадывалась, что я думаю о ее телефонном разговоре, и нервничала. Значит, отношения с мужчиной, который ей навязчиво названивал, Ольга желала бы сохранить в тайне.
– Я хотел бы кое-что спросить у тебя о Плосконосе, – сказал я.
– О Плосконосе? – удивленно повторила Ольга и, по-моему, обрадовалась, что я не спросил о человеке, который ей звонил. – А что тебя интересует?
– Плосконос скрытный тип, так ведь? Можно сказать, что Марко взял в фирму кота в мешке.
Я заставил Ольгу думать над вопросом, над которым она еще никогда не задумывалась.
– Сомневаюсь, что Плосконос был котом в мешке, – ответила она. – Марко знал Плосконоса как облупленного и просто мирился с его недостатками.
– А почему мирился? Он относился к Плосконосу как заботливый друг?
– Как заботливый барин, – поправила Ольга. – Марко считал его своей собственностью и распоряжался его судьбой как хотел. Может, это немного злило Плосконоса, зато он был как у Христа за пазухой.
– Не думаю, что слишком злило. Мне кажется, что за деньги Плосконос продастся в рабство кому угодно.
– М-м-м… Да, ты прав, – вынуждена была признать Ольга. – Некоторая готовность к раболепию у него есть. Но все-таки я не пойму, что тебя настораживает?
Я не мог спросить открытым текстом: знал ли Марко, что Плосконос наркоман? Это известие могло стать для Ольги открытием, а я не хотел, чтобы дальнейшую судьбу неудачливого репортера определило мое банальное стукачество.
– Мне кажется, – сказал я, – что у Марко были веские основания выкинуть своего верного раба из фирмы. Скажем, Плосконос неожиданно попался на каком-нибудь серьезном пороке.
– Да что ты! – снисходительно произнесла Ольга. – Марко прекрасно разбирался в людях и редко ошибался. А такого примитивного человека, как Плосконос, он видел насквозь. Ничего неожиданного быть не могло! Марко просто надоели постоянные запои Плосконоса.
– Запои? – усомнился я. – Разве Плосконос алкоголик?
– Конечно, – ответила Ольга, удивляясь тому, что меня это удивило. – Об этом все знают. Когда на «просушке» – нормальный человек. А как запой – неделю в газете не появляется. И денег у него никогда не было.
– Может, он не водку, а наркотики употреблял? – вырвалось у меня.
– Да какие наркотики! – поморщилась Ольга. – Алкаш он обыкновенный.
– Это твое личное убеждение?
– Это убеждение Марко, если хочешь.
– А Марко был с тобой откровенен, когда говорил о своих сотрудниках?
– Да. Он очень любил рассказывать мне о своих подчиненных. Он выворачивал всю их подноготную и с удовольствием иронизировал, если находил какие-нибудь слабости или пороки.
Вопросы закончились. Плосконос, словно воздушный шарик, выскальзывал из моих рук и быстро улетал в небо. Я не мог получить доказательства того, что Марко стало известно о пристрастии Плосконоса к наркотикам.
Из троих подозреваемых осталось двое: Лера и Кика. Я признался сам себе, что, кажется, делаю неосознанные попытки найти для Леры алиби.
Я встал с кресла и подошел к окну. Снег все еще сыпался, и дворник продолжал свой сизифов труд.
– На его месте я бы давно свалился в сугроб от усталости, – сказал я.
– Ты о ком? – спросила Ольга, приближаясь ко мне. Она посмотрела в окно из-за моего плеча. – А, о дворнике! Нет, этот не упадет. Он может сутки напролет лопатой махать.
– Первый раз вижу такую самоотверженность, – признался я.
– Это не самоотверженность, – возразила Ольга. – Это страх потерять место.
– Ты приказала ему убрать весь снег со двора?
Ольга отошла от окна и стала ходить из угла в угол.
– Он выполняет распоряжение Марко.
– Марко хорошо ему заплатил?
– Дело не столько в заработке. Дворник знает, что, когда Марко демонстрирует гостям свою власть, эта демонстрация должна быть абсолютно убедительной… В данном случае Марко щегольнул своей властью перед Лерой.
– То есть как перед Лерой? – не понял я, поворачиваясь к Ольге.
Ее лицо заметно изменилось. Говорить о Лере спокойно она не могла. Чувство ненависти заглушало все остальные чувства.