– Эта печать даст тебе половину Божественной Власти, – сказал Жезу. – Вторую половину ты получишь, когда мы прибудем в Рим.
Прокуратор сжал камень в кулаке, затем опустил его в мешочек, висящий на поясе, и хлопнул в ладоши.
– Проведи его через атриум в ванную, – приказал Пилат вошедшему легионеру. – И распорядись, чтобы накрыли в триклинуме на двух человек.
– Благодарю, – произнес Жезу и едва-едва поклонился.
Легионер повел гостя к входу в главное помещение резиденции, обрамленное алтарем с изображениями богов.
Понтий вдруг окликнул его:
– Жезу! А тебе не жалко его?
Жезу остановился, обернулся.
– Кого?
Понтий Пилат вяло махнул рукой: «Не понял». Он не ошибся. Жезу в самом деле не догадался, о ком спросил его прокуратор, а раздумывать не стал и тотчас забыл о вопросе.
Влад выжимал из машины все, на что она была способна. Мотор ревел и захлебывался. «Альфа Ромео», попирая все законы динамики, мчалась по улице, то выскакивая на встречную полосу, то ныряя в плотный поток машин. Водители, которых он подрезал, ругались, махали руками из открытых окон и протяжно сигналили, но Влад не видел и не слышал их. Дважды он проскочил на красный свет, чудом избежав столкновения, а скопившуюся пробку перед выездом на via Solferino объехал по тротуару, оставив на газоне глубокую колею.
Все это хулиганство каким-то чудом сошло ему с рук. Бросив машину на проезжей части, он забежал в подъезд и, уже задыхаясь от нехватки воздуха, взлетел на четвертый этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта, Влад подумал, что уже подоспела бригада медиков, но комната была пуста.
– Мари! – крикнул Влад, убедившись, что и на кухне нет никого.
Девушка отозвалась из ванной. Влад метнулся туда, распахнул дверь, и уже на пороге ему в нос ударил тяжелый запах крови.
То, что он увидел, потрясло его. Ванная была залита кровью. В ней, на липком дне, лежал Адриано. Он часто и хрипло дышал, под полуприкрытыми веками блуждал затуманенный взгляд. Лицо, тело, руки и ноги Адриано были покрыты кровоточащими ранами, с локтей, бедер и груди свисали лоскутки содранной кожи, маслянисто чернели глубокие порезы. Мари с обескровленным лицом сидела рядом на полу, крепко держала окровавленную руку брата и крупно дрожала.
– Как это… могло быть? – через силу произнес Влад, на ватных ногах приближаясь к ванной и совершенно не зная, как ему поступить. – Кто это сделал?
– Я не знаю… – пробормотала Мари. Ее подбородок дрожал, она говорила с трудом. – Он сам…
– Врача… Срочно…
– Я вызвала…
Оцепенение медленно спадало. Влад, сорвав с крючка полотенце, склонился над ванной.
– Боже, сколько крови… – с трудом проговорил он.
Он накрыл полотенцем истерзанное тело Адриано и, стиснув зубы, как от мучительной боли, прикоснулся к его плечам.
– Не сиди здесь! – сквозь зубы процедил он Мари. – Постели на диване простыню! Бинты! Быстро! Делай же что-нибудь!
– Да… да… – залепетала Мари, вскакивая на ноги.
Влад подсовывал руки под спину Адриано.
– Держись за меня… Слышишь, Адриано?
Несчастный попытался ухватиться за шею Влада, но руки соскальзывали, он мучительно стонал и скрипел зубами.
– Влад… Влад… – шептал он, сминая окровавленными руками рубашку Влада. – Подожди… не надо…
– Адриано, кто это был?! Кто это сделал?! – уже без надежды допытывал Влад. – «Наследники Христа»?! Это была женщина в черном?! Адриано, скажи что-нибудь!!
Он вдруг схватил его окровавленную ладонь и поднес к своим глазам – она была насквозь пробита каким-то тонким острым предметом, точно в середине линии жизни.
За его спиной заплакала Мари. Адриано из последних сил стиснул руку Влада и попытался приподнять голову.
– Я ошибся… – прошептал он. – Это не он… Но Христос где-то рядом… совсем рядом…
Грохоча ботинками, в квартиру ввалилась бригада медиков. Влада оттеснили. Кто-то скомандовал, словно гребцам в лодке, и несколько мужчин одновременно подняли Адриано на руки и опустили на носилки. Рослый чернокожий санитар нарочито грубо толкнул Влада локтем, чтобы не стоял в проходе и не мешал. Мари, прижимая к щекам ладони, с ужасом смотрела на окровавленное тело брата, его руку, безвольно свисающую с носилок.
Влад схватил ее за плечи и встряхнул:
– Мари, объясни мне, что здесь произошло? У него пробиты ладони!
Она отрицательно крутила головой и беззвучно шевелила губами. Только по ним Влад разобрал, что она ответила: «Ничего».
– Он кричал? Он звал тебя на помощь?
Она опять покрутила головой и прошептала:
– Я услышала, как он стонет…
– Кто-нибудь к вам приходил?
– Нет.
– Входная дверь была заперта?
– Да… но…
– Что «но», Мари?
Вместо ответа она разжала кулак, и Влад увидел на ее ладони осколок ампулы от строфантина. Влад все понял. Адриано уединился в ванной и сделал себе укол.
Из квартиры ушли все врачи, кроме одного. Это был кряжистый седой мужчина. Чиркая испорченной зажигалкой, он пытался прикурить и, не скрывая, прислушивался к разговору Влада и Мари.
Наконец ему удалось высечь пламя. Тщательно раскуривая сигарету, врач кидал недобрые взгляды на хозяйку квартиры.
– Насколько я понял из ваших обрывочных слов, – сказал он, нагло выпуская дым в лицо Владу, – вы не знаете, кто нанес этому мужчине такие страшные ранения? – Он выждал паузу, поочередно взглянув то на Влада, то на Мари. – Ну что ж, допустим. Но вы же не станете утверждать, что это он сам себя так изувечил?
– Мы сейчас ничего не можем ни утверждать, ни отрицать, – ответил Влад, прижимая Мари к себе.
– Поймите меня правильно, – бесцеремонно стряхивая пепел на пол, произнес врач, – я вынужден сообщить об этом происшествии в полицию. Постарайтесь не выходить из дома… Ради вашего же собственного благополучия, – добавил он и решительно направился к двери.
Влад торопливо запер за ним и быстрыми шагами зашел в комнату.
– Сейчас сюда приедет полиция, – говорил он, размышляя вслух. – Нас отвезут в участок и начнут допрашивать. Даже если мы будем говорить только правду, нам никто не поверит. Когда Адриано придет в себя и даст показания, пройдет много времени. И будет уже поздно… Дай мне телефон эксперта, которому я отвез письмо!
– Я его не знаю. Адриано поддерживал с ним отношения.
– А по справочнику можно его найти? Как зовут эксперта?
Мари растерянно пожала плечами. Влад с досадой хлопнул ладонью по столу.