— Так давай натянем его, малыш Хантер!
Адвокат подозрительно сощурил глаза и минуты две пристально разглядывал меня. Тем временем я вытащил свою новехонькую чековую книжечку, выписал чек, вырвал страничку и протянул ее Хантеру со словами:
— Этого должно хватить, чтобы покрыть расходы на покупку, налоги, гонорары и страховку.
Хантер поводил пальцем по краям чека и снова поглядел на меня:
— Иногда я тоже люблю посмеяться над шуткой, Дог. Иногда нет. Я отойду на минутку?
Я кивнул, и он резким движением отодвинул стул, встал и ушел.
На лице Шарон застыло озадаченно-веселое выражение, какое бывает, когда кто-то услышал анекдот, не совсем понял, над чем смеются остальные, и улыбается за компанию.
— Куда это он? — вопросительно поглядела она на меня.
— Позвонить, — ответил я.
Хантер вернулся и скользнул на свой стул. Лицо его исказила гримаса еще более странная, чем у Шарон.
— Ну? — бросил я.
— Вы поразили меня, мистер Келли.
— Что вдруг случилось с моим именем, Советник?
— Любой, кто вот так запросто дает мне чек более чем на четверть миллиона долларов, автоматически становится «мистером». — Он пробежался пятерней по волосам, нервно хихикнул и снова взглянул на меня. — Теперь ты единственный владелец Мондо-Бич, мой юный друг. Вскоре получишь все необходимые бумаги, пожизненную ненависть Кросса Макмиллана и ведро яда от Барринов за то, что они недооценили тебя.
— Ты купил пляж?! — Глаза Шарон полезли из орбит.
— Точно, — проинформировал ее Хантер.
— Вот так просто? Взял и купил? — Девушка никак не могла прийти в себя.
— Вот так просто, — повторил Хантер.
— Но... зачем?
— Разве не помнишь? Родственники никогда не разрешали мне поиграть там в Робинзона Крузо. — Я взял Шарон за руку, принялся крутить ее кольцо, и тут впервые увидел зеленый ободок под ним. Девушка заметила это и тихонько высвободилась из моей мертвой хватки. — Советник...
— Да?
— Не надо упоминать имя покупателя. Ладно?
— Есть строго установленный порядок...
— Это будет корпоративная покупка, — оборвал я его. — Все остается в семье. Я являюсь единственным держателем акций. Если, конечно, возникнут трудности, то можешь выложить им все как есть, но это только в крайнем случае. Кстати, сколько стоил опцион?
— Макмиллану пришлось выложить пятьдесят тысяч.
— Боюсь, моим братцам не понравится даже мысль о том, что надо будет вернуть эти деньги.
— Хотела бы я знать, что происходит, — сказала Шарон.
— И я тоже, милая моя, и я тоже, — тяжко вздохнул адвокат. — Ну что, пошли?
* * *
Я по привычке сел так, чтобы можно было наблюдать за движением в боковое зеркальце лимузина, и убедился, что белая машина, которая висела у нас на хвосте от самого Линтона, не желала исчезать. Она то немного отставала, то приближалась, стоило нам включить поворотник, и теперь стойко сохраняла дистанцию в три автомобиля, придерживаясь, однако, той полосы, с которой было удобнее наблюдать за нами.
Я опустил перегородку, отделяющую нас от водителя, и постучал Уиллиса по плечу.
— Как насчет того, чтобы остановиться на следующей заправке и подлить бензинчику?
— У нас его вполне достаточно, сэр.
— Ну и хрен с ним. Мне надо в туалет.
— Конечно, сэр.
Примерно через четверть мили справа от нас призывно засверкала неоновыми вывесками идеально чистая новенькая станция техобслуживания. Уиллис съехал с трассы и подкатил к насосу. Белый автомобиль проехал мимо, сбавил скорость и скрылся за поворотом. Я выпрыгнул из машины и направился к таксофону; соединившись с оператором, продиктовал номер.
— Да? — ответил мне незнакомый голос.
Я произнес пароль и спросил:
— Чет отозвал хвост или нет?
— Одну минуточку, сэр.
Я услышал щелчок, а следом за ним голос самого Чета:
— А я уж было подумал, что ты и впрямь поостыл, Дог.
— Кончай паясничать, Чет. За мной слежка?
— Это не наши.
— Но кто-то висит у меня на хвосте.
— Бандюганы, малыш. А чего еще ты ожидал?
— Я не взываю к помощи, старина, — делано рассмеялся я.
— Лучшая помощь, которую мы можем оказать, отправить тебя на тот свет, дружище, тогда уж точно никто ничего из тебя не вытянет. В наше время есть много всяких штучек, способных разговорить любого. Не надо мне было голосовать против.
— Кто они такие, Чет?
— Могу дать голову на отсечение, что это люди Турка. Трое из них приехали только вчера. Мы вычислили их из-за той операции по расширению торгового оборота в Джерси и думали, что они как раз потому и прибыли. Но это только наши предположения. Мы не стали их трогать, ждем, пока они сами проявятся.
— Турку лучше знать.
— Знать-то он, может, и знает, но ни за что не признается, — отрезал Чет. — Что-нибудь еще?
— Не-а. Увидимся.
— Держи карман шире, — хмыкнул Чет и бросил трубку.
Когда я вернулся в машину, Хантер занимался какой-то писаниной, а Шарон сидела с закрытыми глазами, откинувшись назад. Мы снова влились в автомобильный поток, а примерно через полмили я заметил ту самую белую тачку, которая на полкорпуса высовывалась из какого-то закоулка. Ребята подождали, пока мы проедем метров этак сто, и пристроились сзади. Я почувствовал, как зубы мои обнажаются в улыбке, откинулся назад и взял Шарон за руку. Нащупав колечко, я потер пальцем маленький камушек, потом поднес ее руку к глазам и попытался как следует рассмотреть его.
— Эта вещь отравит тебя, — сказал я.
— Думаю, уже.
— Так почему бы не выбросить ее?
Шарон надулась, ткнула меня в бок и выдернула руку:
— Это дань сентиментальности.
— Стоит даже того, чтобы пускать в тебя свой яд?
— Стоит.
Хантер отложил бумаги и поглядел на нас поверх очков смеющимися глазами:
— Наверное, здорово быть молодым.
— Откуда мне знать? Кроме того, у тебя был шанс со старушкой Дубро, но ты его профукал.
— Ничего я не профукал.
— Ладно, сексманьяк ты наш. Я совсем не в том смысле.
— Кто такая старушка Дубро? — сонно протянула Шарон.
— Одна дамочка, с которой он забавлялся в реке, когда был еще простым обвинителем.
— Что значит — забавлялся в реке?