Стараясь перекрыть шум, хозяин промолвил одно-единственное слово:
— Нашел?
— Возникла проблема.
— Подожди, я выйду наружу.
С полминуты из трубки не доносилось ни слова, потом послышался звук открывающихся и закрывающихся дверей. Наконец шум утих.
— Насколько серьезная? — спросил хозяин.
— Решаемая. Мы упустили объект номер один.
Было условлено, что по телефону Ленч имен не называет.
— Точно решаемая?
— Он взял одну из машин, — ответил Ленч, умолчав, что один из его людей оказался предателем, — но мы его найдем.
— Каким образом?
— На машине установлен маячок. Если повезет, он может даже вывести нас к объекту номер два.
— Я не хочу зависеть от везения, — сказал хозяин с ноткой недовольства в голосе.
Сколько Ленч себя помнил, хозяин в разговоре с ним всегда был подчеркнуто любезен. Его хорошее расположение граничило с нежностью, словно он считал наемника своим сыном (в действительности детей он не имел), и во многом беззаветная преданность Ленча объяснялась именно этой причиной. Отчасти поэтому внезапный упрек заставил его вздрогнуть.
— Не беспокойтесь. Даю слово, мы найдем его.
— Когда найдешь, найди способ его разговорить. Нужно покончить со всем как можно быстрее.
— Заговорит, еще как заговорит! — откликнулся Ленч, разглядывая собственную лапищу в перчатке и представляя, как он один за другим ломает жертве пальцы. — Сначала закричит, а потом и заговорит.
Внедорожник катил по тихой улочке, состоявшей из домов ленточной застройки. За ними возвышались монолиты муниципальных многоэтажек.
— Между прочим, — сказал я своему спасителю, — вы до сих пор в маске.
— Вот черт, точно.
Быстрым движением он стянул ее с головы и кинул между сиденьями. Это был темноволосый мужчина лет тридцати, поджарый и жилистый. Мне почему-то подумалось, что он прежде служил в вооруженных силах.
— Итак, — сказал я, уставившись на него, — если вы из полиции, то с какой радости чуть не подстрелили меня?
— Я бы не выстрелил. Я ни за что не причинил бы вам вреда, потому что должен защищать вас.
Перед очередным поворотом он взглянул в зеркало заднего вида — вероятно, все еще опасался погони.
Я спросил, как его зовут.
— Дэниелс. Я под прикрытием, работал на человека, который чуть до вас не добрался. Все зовут его Ленч. Фамилии его я не знаю, зато знаю наверняка, что он хладнокровный убийца. Вот почему я вас спас.
— А ведь вы ударили меня в живот! — сердито сказал я, припомнив, как очутился в этом внедорожнике в первый раз.
— Такова была моя роль. По легенде, раньше я промышлял вооруженными ограблениями и якобы даже прострелил колено одному члену моей банды, поэтому проявить слабость я не мог.
— А мне было больно.
— Извините, — произнес он не очень искренне. Дэниелс вообще сохранял крайне невозмутимый вид, словно похищения и пытки были для него в порядке вещей. Впрочем, для копа под прикрытием так и есть.
Я до сих пор не вполне доверял ему. Да, он мог быть копом… а мог и не быть. Сегодняшний день показал, что подонков вокруг пруд пруди.
— Знаете, на внедрение в банду у меня ушло много месяцев, — сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — А теперь я раскрыт. Начальству не понравится.
Его тон намекал, что вина лежит на мне.
— Вы уж простите, что не разделяю вашего горя, — съязвил я. — Шесть часов назад я жил самой обычной жизнью, а сейчас на меня идет охота, и я понятия не имею, чем заслужил такую честь. Я этих людей даже не знаю. И моя жена пропала.
— Добро пожаловать в жестокую реальность, мистер Мерон.
— Откуда вам известно мое имя?
Он сухо усмехнулся:
— Вам еще много чего предстоит узнать.
Что правда, то правда, хотя я сомневался, что Дэниелс намерен восполнить пробелы в моих знаниях.
Мы вновь свернули, и слева потянулся пустырь. Мне стало не по себе.
— Куда мы едем?
— Ну, — ответил он, доставая из кармана пачку «Мальборо лайтс», — вы сказали, что не знаете, чего нам надо, и я вам верю. — Он сунул сигарету в рот и нажал на прикуриватель.
— Я не лгал. Можно и мне сигаретку?
Он протянул мне пачку.
— Сделайте милость, просветите, что представляет собой это ваше «оно»?
Прикуриватель щелкнул, Дэниелс поднес его к сигарете, затем передал мне.
Первая затяжка за десять лет. Голова немного закружилась. Я повторил свой вопрос.
— Понимаете, в чем проблема — я сам не знаю, что это такое. И Мантани тоже. Наша задача была отвезти вас на тот склад и охранять до приезда Ленча. Вот он наверняка знает.
Я в растерянности покачал головой и снова затянулся. Вкус табака казался странным.
— Так что же нам теперь делать, черт возьми?
— А то, — спокойно ответил Дэниелс. — Нужно отыскать вашу жену. Поверьте моему слову — если вы не знаете, что это за «оно» и где его найти, то знает она.
Болт и Мо добрались до паба без пяти девять. Он располагался на углу одной из жилых улочек, отходивших от главной артерии Хайгейта. Это было небольшое старомодное заведение из тех, что в наши дни постепенно исчезают, уступая место всепожирающим крупным сетям пабов с их раскрученными брэндами и огромными, словно авиационные ангары, барами. От интерьера остались рожки да ножки: на потертом темно-красном ковре чернели пятна от сигарет, стены и потолок от табачного дыма превратились из кремовых в коричневые. Столы разместились буквой «П» вокруг небольшой стойки в центре, уставленной рядами пивных бутылок. За ней распоряжался дряхлый и худой как палка бармен с вощеными усами и кожей того же цвета, что и стены. Даже сегодня, субботним вечером, здесь было тихо. Несколько мужчин в летах, очевидно, знакомых друг с другом, сидели на барных стульчиках и болтали с барменом. Примерно треть столов занимали пары и группы того же возраста.
Чуть в стороне, но все же на виду сидела в пустой кабинке женщина, ради которой детективы и приехали. Увидев их, она приветственно кивнула. Болт взял себе апельсиновый сок и лимонад (хотя предпочел бы что-нибудь покрепче), Мо — пива, потому что официально его рабочий день уже закончился.
Тина Бойд была привлекательной женщиной не старше тридцати, однако на ее внешность наложили отпечаток трагические события последних месяцев. Ничто уже не напоминало о короткой дерзкой стрижке девушки из «Полис ревю»: волосы безжизненно свисали, а кожа под глазами опухла и пошла морщинами. Когда Тина встала, чтобы пожать им руки, бросилась в глаза странная сутулость, словно она только что пожала плечами да так и застыла в этой позе. Все в ней говорило о недавно перенесенном ударе. Одета она была скромно: в простую белую блузку, темно-синий кардиган и джинсы; никаких украшений, никакой косметики.