Пока он пафосничал, я повернулся к Мухину и спросил:

– Ну как? Вопросы есть?

– О ком он говорит?

– О нашем кинологе. Зовут его Владимир Павлович.

– Все будет чики-чики, – шепнул в ответ следователь и проверил, все ли на месте под мышкой. – Только не выступай.

– Правильно! – поддержал Филю водитель, яростно расчесывая плешь. – Правильно! Родион Святославович не даст соврать – минувшей осенью я собственными руками вдоль забора сорок рябинок посадил! Вот этими созидательными руками строителя!

Палыч, прикладывая руку к сердцу, пытался что-то сказать, но его уже никто не слушал, а начальник охраны морщился и махал на него, чтобы быстрее замолчал и сел. Охранники дружно поднялись со своих мест и пошли чокаться с Родионом за прекрасный тост.

Вдруг нарастающий шум веселья прорезал звон бьющегося стекла. Странно, но мне показалось, что сидящая рядом садовница вздрогнула от этого звука. Татьяна, моя милая Татьяна стояла навытяжку, глядя на осколки разбитого ею бокала.

– Вы с ума сошли, – произнесла она, не поднимая глаз, когда утихли разговоры и смех, и все уставились на нее. – Что вы все из себя дураков делаете? Вы разве не видите, что это не тот человек? Это не Родион!

Глава 37 НЕУДАЧНАЯ ШУТКА

От ее слов даже у меня мурашки по коже побежали.

– Сядь, не позорься, – едва разжимая губы, произнес Родион.

– Пусть говорит! – сказал, как отрезал, князь и кинул вилку на тарелку.

– Хотите водки? – шепнул я Мухину. Он даже не пошевелился, пожирая глазами Татьяну.

– Я хочу сказать, – тверже произнесла девушка, – что не узнаю в этом человеке своего жениха и возлюбленного Родиона Святославовича.

Тишина была недолгой. Кто-то невнятно сказал: «Напилась», кто-то предложил вывести ее на воздух. И тут Мухин наконец почувствовал себя в своей стихии.

– Извините, но как вас понять? – громко спросил он, барабаня пальцами по столу. – Вы перестали замечать знакомые и любимые вами черты?

– Да, – тотчас ответила Татьяна. – И у меня есть все основания заявлять об этом, потому что никто из вас… никто, даже князь, не знает Родиона так, как знаю я.

Хрустальский повернул голову к Филиппу и с кривой ухмылкой шепнул ему на ухо несколько слов. Филя дробно захихикал, раскраснелся и взялся за рюмку.

– А если конкретнее? – попросил Мухин.

– Я не могу говорить об этом при всех, – ответила Татьяна.

– Да она просто плохо себя чувствует, – воткнулся в разговор водитель. – Сначала один бред нес, теперь она. – И трусливо покосился в мою сторону.

– Господа! – Филя опять поднялся из-за стола. – Давайте не будем портить праздник из-за неудачной шутки Татьяны. Да, Родион сильно изменился в горах. Он похудел, отрастил бороду, даже палец потерял, завоевывая заоблачные вершины! Но разве это основание, чтобы говорить, что это не тот человек? Кто еще осмелится заявить, что не узнает нашего дорогого и горячо любимого Родиона Святославовича?

Мухин снова наступил мне на ногу, бессловесно умоляя сидеть и молчать.

– Позвольте мне задать Родиону Святославовичу один вопрос, чтобы убедить всех в абсурдности каких-либо обвинений, – предложил он.

– А вы что – ходячий вопросник? – язвительно поинтересовался Хрустальский.

– Нет, – улыбнулся Мухин и повел плечами, словно его ошибочно приняли за большую шишку и ему стало стыдно. – Я не ходячий вопросник, я следователь из областной прокуратуры.

– О? – Хрустальский вмиг изменился в лице, ссутулился и закивал головой: – Тысячу извинений! Тысячу извинений! Никак не мог знать! Если б из районной, то без проблем, а область… Пардон, пардон…

Князь побледнел, резко отодвинул от себя тарелку и встал из-за стола. На его лице было такое выражение, словно он случайно проглотил лягушку, прыгнувшую в его тарелку. Мухин подождал, когда он выйдет, и только потом обратился к Родиону:

– Вы в самом деле не узнали своего работника?

– Кого? – переспросил Родион, делая вид, что не понимает, о ком речь.

– Вы назвали кинолога строителем.

– Вот его? – кивнул Родион. – Да узнал я его, узнал! Очень даже сразу узнал… Вам, может быть, еще раз свой паспорт показать?

– И вы можете назвать этого человека по имени?

– Владимир Павлович! Владимир Павлович его зовут! – почти в один голос крикнули водитель и Филя еще до того, как Родион раскрыл рот.

– Владимир Павлович, – повторил Родион, усмехаясь. – А что, у вас надолго задержали зарплату? Может, вам дать денег?

Зал взорвался от смеха. Мухин улыбнулся, кивнул, словно принял юмор, и сел.

– Филипп! – крикнула Татьяна. – Ты посмотри! Он же не знает здесь половины зала! Он даже тебя впервые видит!

– Ой, родненькая! – схватился за уши Филя. – Я все понимаю: весна, авитаминоз, не выспалась…

– Уведите ее! – приказал начальник охраны своим подчиненным.

– Это все оттого, друзья, – громко сказал Родион, – что я предложил этой очаровательной девушке составить брачный договор, в котором надо определиться с собственностью.

– Негодяй! – прошептала Татьяна. Мне показалось, что сейчас она схватит нож и всадит его Родиону в живот.

– Эй, Танюшка, полегче! – заступился за Родиона Хрустальский. – Давайте без оскорблений.

– Только попробуй сказать хоть слово, – процедил мне Мухин. Его ноги скакали под столом.

Палыч пытался перекричать улюлюканье дворников и охраны:

– Давайте же ее выслушаем! Нельзя же девчонку так…

– Хотелось бы вернуться к сказанному, – сунув руки в карманы и цокая лаковыми туфлями по паркету, проговорил с дурацким весельем Хрустальский. – Вы, уважаемая Танюшка, сказали, что это человек «не тот». Уточните, пожалуйста, он «не тот» только для вас или для нас всех? Дело в том, что для большинства из нас этот человек как раз даже очень «тот»…

– Дорогие мои! – перекрикивая голоса, поднял тост Родион. – Я очень люблю свою непутевую невесту! И всех вас очень люблю! Всех, кто мне верит! И в долгу я перед вами не останусь.

– За Родиона Святославовича! – возопил водитель.

Двое охранников, вытирая ладонями жирные губы, не скрывая своих намерений, медленно приближались к Татьяне. Палыч пытался их остановить, расставив руки в стороны:

– Мужики, вы что – ополоумели?! Не надо ее трогать!

– Палыч, – морщась, произнес охранник, сплевывая на пол то, что извлек изо рта зубочисткой, – не вмешивайся!

Хрустальский, как звонарь, часто стучал вилкой по бокалу, призывая гостей к порядку и тишине. Толстая, с высокой пышной прической дама – жена начальника охраны – безудержно, громко и до слез хохотала, грудь ее колыхалась над столом, прыгала по тарелкам, напоминающим палитру. Татьяна затравленно озиралась вокруг, не смея сесть, и комкала в руках салфетку. Я поймал короткий взгляд Родиона со смыслом, адресованным мне. Казалось, он еще пытается спасти окружающих его людей от предательства, еще верит, что они просто напились, просто невнимательны, излишне веселы или же, напротив, слишком умны и догадливы и не поверили в этот страшный розыгрыш.