Мы прошли в последние ворота. Сзади все вновь было тихо и спокойно, только глухо раздавались наши шаги по мощеной дорожке, ведущей в офис.
Но леди Удача, бывшая столь щедра с нами, теперь решила показать свой характер. Испуганный шум позади нас эхом отразился от стен и был подхвачен всеми вокруг. Один из охранников, которому не терпелось проучить того, кто уронил свой пистолет, вернулся и обнаружил, что тот мертв.
Я схватил лейтенанта за руку:
— Сколько охранников нам осталось пройти?
— Около тридцати на разных постах, сеньор.
— Их могли предупредить?
Лейтенант поднял руку, призывая к молчанию. Взволнованные крики затихли, и мы поняли, что они разрабатывают план действий. Единственной вещью, которая до сих пор удерживала их, было то, что лейтенант все же представлял власть и нес ответственность за происходящее. Они не видели наставленного на него пистолета и поэтому полагали, что ему предстояло самому выпутываться из истории. У них не заняло бы много времени сложить все части вместе и проследить цепочку событий до охранника у камеры Сейбла. И тогда наши дела будут совсем плохи.
Лейтенант понимал это так же хорошо, как и я.
— Если они поднимут тревогу, остальные набросятся на нас со всех сторон. Для таких случаев существует особый приказ, что им следует делать. — Он безнадежно пожал плечами.
— Система оповещения связана со светом?
Он покачал головой:
— Нет, это отдельный провод.
Я знал, где я нахожусь и что мне нужно делать. Я быстро кивнул им, чтобы они следовали за мной, и побежал быстрой рысью по коридору, перпендикулярному тому, по которому мы шли. Теперь на меня работали минуты и даже секунды. С их течением мы все ближе были к смерти.
Когда мы достигли поворота, я свернул направо, нашел колонны по сторонам плиты, закрывавшей вход на нижний этаж, выдернул болты, которые Фусилла так любезно мне показал, и надавил на гранитный блок. Лейтенант следил за мной с изумлением, поражаясь осведомленности по поводу секретных механизмов крепости; на его лице отразилось вновь вспыхнувшее уважение.
Не задавая вопросов, он потянулся к поясу и подал мне маленький фонарик. У меня не было выбора, так что пришлось довериться. Если бы он осмелился выступить против меня, дело было бы проиграно; если бы я решился протащить его и Сейбла по нижним лабиринтам, мы выбились бы из графика, а это тоже означало конец.
Я взял фонарик и протянул ему мой револьвер.
— Ждите здесь, — сказал я.
Нескольких лампочек, укрепленных через равные промежутки, было достаточно, чтобы осветить мне дорогу. Сейчас я был здесь не на экскурсии, поэтому не глядя проходил мимо устрашающих экспонатов, украшавших ряд помещений. Я шел мимо напоминаний о кровавом прошлом Роуз-Касл, а может, и настоящем, ориентируясь только на звуки «бамп-бамп» газолинового двигателя, которые служили для меня путеводным сигналом.
На этот раз мне не пришлось возиться с замком. Дверь была закрыта на древний засов, который неохотно, со скрипом поднялся, когда я надавил на рычаг. Я направил луч фонарика на старинный двухцилиндровый судовой двигатель, передававший энергию через систему шестерен на потрепанный временем вращавшийся генератор, нашел нужные рычаги и вырубил его, под дождь искр и облегченный скрежет массивного махового колеса, наконец-то замершего в покое.
Позади меня тусклый свет лампочек померк, и все погрузилось в полную темноту, мне остался только слабый луч фонарика, чтобы найти обратный путь. К счастью, этого было достаточно. Очертания стали глубокими и зловещими, орудия пыток выглядели еще гротескнее, чем раньше, словно оживая в дрожащем луче, — их длинные тени, казалось, хотели дотянуться до меня.
Я отыскал лестницу, быстро поднялся, нажал на рычаг и поднял тяжелую плиту.
Выстрел прогремел прямо перед моим лицом. Я нырнул вниз и покатился по коридору, ругаясь про себя. Фонарик выпал из моих рук, все еще испуская свет, и в его луче я увидел охранника, корчившегося лицом вниз на перекрестке коридоров; его глухие стоны заглушало эхо от выстрела моего револьвера.
Ко мне протянулась рука, помогла подняться на ноги, и голос лейтенанта сказал:
— Это было необходимо, сеньор.
Я схватил фонарик и направил его на Виктора Сейб-ла и лейтенанта. Тот протягивал мне мой сорок пятый.
— За ним последуют другие, сеньор. Мы должны спешить.
— Они подняли тревогу?
— Вы успели вовремя, — ответил он.
Они были не самыми умными в этом мире, но все же знали несколько основных маневров. Я намеренно позволил им увидеть свет от фонарика, освещавшего нам путь. Когда мы подошли к пересечению коридоров, я осветил один из них, словно мы собирались направиться именно туда, затем покатил фонарик по полу, так что его луч указывал уже на противоположную сторону.
Они все выстроились в аккуратный ряд с ружьями на плечах, ожидая, когда наши силуэты появятся на освещенной стене. Только на этот раз сами превратились в мишени, и через две секунды переполоха, когда они осознали свою ошибку, сорок пятый уже был в моей руке, и после каждого выстрела один из них падал наземь. Последний охранник успел сделать одиночный выстрел и потянулся к курку, чтобы перезарядить винтовку, но моя пуля пробила ему грудь, он дернулся и повалился на пол, как марионетка, у которой подрезали веревки. Когда эхо от выстрелов стихло, я поднял фонарик, убедился, что коридор пуст, и взглянул на лейтенанта:
— Нас могли услышать?
— Нет, сеньор. А если и услышали, то не станут выяснять, в чем дело. Это их не касается. Они будут ждать приказа.
— Тогда пошли, — сказал я. — Мы должны добраться до офиса.
Никто не тронул мертвые тела. Они остались лежать там, где упали, и позы все еще выражали недоумение, хотя с их лиц уже стерлось удивление. Сейбл посмотрел на них, не выказывая никаких эмоций, понимая, что это часть того, что должно было случиться. Они были готовы убивать, но внезапно наступил их черед. К таким я не испытывал жалости.
Лейтенант рванул на себе мундир, пуговицы посыпались по полу, потом оторвал один лацкан, взъерошил пальцами свою аккуратную прическу, так что волосы упали ему на глаза, отодрал пару медалей, вырвав клок ткани, и бросил на пол.
Я понял, к чему он готовился, и ухмыльнулся, но он не успел закончить приготовления, как зазвонил телефон. В неестественной тишине раздалось его резкое дребезжание, и лейтенант машинально снял трубку. Его голос звучал решительно и официально. Он дважды проговорил «да», внимательно выслушал, затем поблагодарил звонящего и повесил трубку.
Повернувшись, лейтенант сказал:
— Это был мой брат, который работает на коммутаторе в офисе сеньора Ортеги. Он и начальник Сабин направляются сюда с тремя машинами вооруженных охранников.
— Он сказал почему?