Я поднес снимок к свету, желая получше рассмотреть, однако, как я его ни поворачивал, лицо ничего мне не говорило. Пат спросил:
— Ну?
— Пустой номер. Или я никогда его не видел, или он здорово изменился с возрастом. Я этого типа не знаю.
Он протянул машинописный рапорт, который не пошел дальше полицейской канцелярии. Я прочел его. Он представлял собой изложение жалобы Мэллори, который обвинял Йорка в похищении его ребенка. Кем бы ни был Мэллори, в его заявлении слышалась нотка искренности. В деле также имелась написанная на бланке больницы от руки объяснительная записка старшей медсестры Риты Кэмбелл, коротко отвергавшей обвинение, как абсолютно ложное. Заявление Риты Кэмбелл звучало достаточно агрессивно и уверенно, чтобы убедить любого: Мэллори порет чушь.
Красивые дела. Я никогда не участвовал в таких делах, но абсолютно знаю, что для работников больницы родитель — попросту никто. Новорожденного он видит минуты две, притом через стеклянное окошечко в двери и не больше одного раза. Конечно, и за это время можно узнать своего ребенка, но все младенцы выглядят в общем одинаково. Однако для медсестры, которая фактически распоряжается всей жизнью ребенка, каждый из них имеет свое лицо. Вряд ли она ошибется... разве что ей заплатят за ошибку. Черт побери, можно допустить и такое — если не знать медсестер. Они подчиняются такому же жесткому кодексу этики, как врачи. Женщина, посвятившая свою жизнь этой профессии, вряд ли относится к типу тех, кого легко можно соблазнить видом долларов.
Черт, я совсем запутался. Сначала я был уверен, что произошла подмена, теперь уверенности поубавилось. Пат заметил мои колебания. Он и сам думал о том же.
— Ну вот, Майк. Больше я ничего не сумею сделать, потому что это вне моей компетенции. Но если я могу хоть как-нибудь помочь тебе, только скажи.
— Спасибо, малыш. В общем-то не имеет особого значения, была подмена или нет. Где-то в этой истории фигурирует Мэллори. Чтобы продвинуться хоть на шаг, мне придется найти или Мэллори, или Грэйндж, но не спрашивай — как. Если она попадется Прайсу, у меня будет шанс поговорить с ней, но если Дилвик его обскачет, я получу от ворот поворот.
У Пата был кислый вид.
— Дилвику место в тюрьме.
— Дилвику место в могиле. Он сволочь.
— И все же он представляет закон, а тебе понятно, что это означает.
— Угу.
Пат начал собирать бумаги обратно в папку, но я остановил его.
— Дай-ка я еще раз на них гляну, ладно?
Пожалуйста.
Я быстро пролистал их, потом покачал головой.
— Нашел что-нибудь знакомое?
— Нет... как будто нет. Вертится какая-то мыслишка, да никак не ухвачу. А, черт с ним, забирай.
Мы вместе спустились вниз и в дверях пожали друг другу руки. Пат подозвал такси, я взял следующее и доехал до угла Пятьдесят четвертой и Восьмой, а оттуда пешком дошел до стоянки. День прошел не впустую, я все ближе подбирался к сути дела. Ко всему прочему добавилась еще вероятность подмены новорожденных. Теперь дело пойдет веселей, ведь обнаружился лежавший в основе всего скрытый мотив, глубокий и бесконечный, как океан. До сих пор я шарил вслепую, ловя кончики нитей, которые никуда не вели. С этим покончено. Вот он, кусок мяса, который можно съесть. Но сперва его надо разжевать хорошенько, а то не проглотишь.
В голове до одури стучал один и тот же вопрос. Досье. Что было в досье? Чем-то оно меня заинтересовало, но чем? Я просмотрел его достаточно внимательно, я все сопоставил, но о чем я забыл?
Ну его к черту. Я сунул ключ в зажигание и нажал на стартер.
Возвращаясь в Сайдон, я не превышал скорости в пятьдесят миль и только один раз остановился перекусить и подзаправиться. Когда-нибудь я выберу денек и пообедаю по-настоящему. Когда-нибудь. За три мили от города я свернул на дорожную развязку, потом вырулил на магистраль. Доехав до управления полиции штата, я перемахнул бетонку и остановился на посыпанной гравием дорожке.
По крайней мере, я на этот раз застал Прайса на месте. С ним был Дилвик.
Я поздоровался с Прайсом и едва кивнул Дилвику.
— Паршивая сволочь! — тихо пробормотал он.
— Заткнись, свинья!
— Пожалуй, вам обоим лучше заткнуться, — спокойно вмешался Прайс.
Я кинул шляпу на стол и взял в рот сигарету. Подождав, пока я раскурю ее, Прайс ткнул пальцем в жирного копа.
— Майк, он хочет поговорить с тобой.
— Послушаем, — согласился.
— Не здесь, умник. Я думаю, от тебя быстрее добьешься толку в участке. Я не хочу, чтобы мне мешали.
Это был намек в сторону Прайса, и сержант моментально среагировал.
— Отпадает! — пролаял он. — Пока он здесь, он под моей юрисдикцией. Не забывайте об этом!
Казалось, Дилвик сейчас бросится в драку, и я сильно на это надеялся. Мне не терпелось дать ему взбучку. Но шансы были слишком неравные. Он крошил Прайса убийственным взглядом.
— Я ничего не забуду, — пригрозил он.
Прайс сразу взял быка за рога.
— Дилвик говорит, будто вы влезли в квартиру Грэйндж и унесли что-то важное. Что вы на это скажете, Майк?
Я криво ухмыльнулся Дилвику.
— Правда?
— Правда, и ты сам это отлично знаешь! Ты лучше...
— С чего ты взял, будто это было что-то важное?
— Иначе оно не пропало бы, вот с чего!
— Черт возьми!
— Погодите, Майк, — вмешался Прайс. — Что вы там прихватили?
Я видел его старания сохранить невозмутимое выражение лица. Ему нравилось, как я дразню Дилвика.
— Я мог бы помалкивать, дружище, и он ни черта бы не доказал. Держу пари, вы не нашли ни одного моего отпечатка, верно, Дилвик? — лицо копа все больше багровело. — И вы так обложили дом, что туда никто не сумел бы пробраться, ты ведь так считал, а? — еще немного, и Дилвик лопнул бы по швам. — Конечно, я там был, ну и что? Я нашел то, что вы проглядели вдесятером.
Я полез в карман и вытащил оба завещания. Дилвик протянул дрожащую руку, но я передал их Прайсу.
— Вон то, старое, лежало в квартире Грэйндж. Оно ничего не стоит, потому что другое написано позже. Пожалуй, его надо где-то зарегистрировать.
Дилвик не сводил с меня цепкого взгляда.
— Откуда взялось второе?
— Так я тебе и сказал.
Я зазевался. Дилвик чуть не свернул мне голову затрещиной. Я стукнулся боком о подлокотник кресла и не успел выпрямиться, как Дилвик сгреб меня за рубашку. Прайс перехватил его руку, занесенную для нового удара.