Он смял в руках соломинку.

— Когда я приехал сюда в марте, у меня был только один канал связи. И еще кое-что на случай провала. Доверять в таком деле никому было нельзя. В первую квартиру я позвонил по телефону, но никого там не застал. Я не пошел туда и правильно сделал. По второму адресу человек успел договориться со мной о встрече.

Он успел только передать про дом в деревне Лисино, потому что квартиры оказались уже засвечены. Очевидно, за ним следили, у этих националов дело было поставлено на широкую ногу. В общем, началась свистопляска, я уходил с трудом. Я плохо знаю город, случайно подставился, и меня сбила машина, посторонняя. Сгоряча я поднялся и побежал, а водитель не стал меня останавливать, не враг же он себе.

Оружие я потерял, но сумел оторваться от преследователей на некоторое время и заполз в подвал отлежаться. Этот бедолага уже был там, мертвый. Насколько я мог понять, у него не выдержало сердце. Я переоделся в его одежду, взял документы, а ему подложил свои. Потом пополз по подвалам и вышел в другой, дальний. Там на лестнице потерял сознание. Добрые люди нашли, в больницу отправили. Потом я сидел в деревне и ждал, рыскал вокруг лагеря, выяснял, кто там бывает, кто уезжает. — Алексей криво усмехнулся. — Вот такая история.

Относительно жизни маленького человека ради большого дела, я с вами. Надежда Николаевна, совершено согласен. И кто может решать, маленький человек или большой? Вы считаете меня монстром. Я же вижу, как шарахаетесь, когда я случайно ближе подхожу. Можете не верить, но людей я убиваю крайне редко, всегда стараюсь обойтись иными методами.

— Он так и лежит там до сих пор? — тяжело вздохнула Надежда.

— Думаю, что его нашли мои преследователи, иначе вряд ли мне удалось бы скрыться…

Нашли, проверили, что мертвый, и бросили там.

— Это ужасно! Я говорю о том, что семья так и не хватилась…

— Пусть это будет на их совести, — пожала Лена плечами.

* * *

Ольге Шуваловой снилось, что она снова на даче у рыжей мегеры, и хозяйка гоняется за ней с бензопилой «Дружба», собираясь нарезать ее на мелкие кусочки.

— Ты, з-зараза, с мужиком моим з-заигрывала! Глаз-зки строила! 3-зареж-жу, з-зараз-зу!

И пила жутко визжала:

«В-з-з! В-з-з!»

Ольга поняла сквозь сон, что звонит-надрывается телефон на столике.

С трудом разлепив глаза, она протянула руку к трубке:

— Алло, я слушаю.

— Ольга Михайловна?

— Да, это я. — В голосе Ольги слышалась мука мученическая, но ее собеседник не унимался.

— Вас беспокоит адвокат Александр Яковлевич Лившиц.

— А сколько сейчас времени, Александр Яковлевич?

— Десять часов тридцать пять минут, — ответил адвокат таким тоном, как будто его оскорбили в лучших чувствах.

— Такая рань… — невольно вырвалось у Ольги.

Но, слыша в трубке неодобрительное молчание, она с трудом преодолела себя — человек небось давно уже работает, выжидал приличное время, чтобы ей позвонить, адвокат все же, не сантехник…

— Извините, Яков Александрович. Я вас слушаю.

— Александр Яковлевич, — поправил ее адвокат. — Ольга Михайловна, я должен сообщить вам, что сегодня в двенадцать, — он тут же поправился, видимо, сделал снисхождение к ее умирающему голосу, — в тринадцать часов я вскрою и зачитаю завещание покойного Никиты Сергеевича Шувалова. Поскольку вы также являетесь заинтересованным лицом, ваше присутствие желательно.

Он сообщил Ольге адрес своей конторы и повесил трубку. Ольга со стоном выбралась из постели и залезла под душ. Вроде бы она и не пила накануне, но утро всегда было для нее самой ужасной частью суток, особенно если ее будили в такую рань, как сегодня.

Контрастный душ постепенно привел ее в чувство. Ольга взглянула на себя в зеркало и пришла в ужас: волнения и недосып последнего времени, перенесенные ей потрясения катастрофически сказались на внешности. А ведь сейчас нужно идти к адвокату… Богатая наследница не может так выглядеть!

Все время до встречи ушло у нее на напряженную работу над своей внешностью. Выскочив из дома без двадцати час, она едва успела поймать частника и опоздала всего на десять минут. Тем не менее этот зануда выразительно поглядел на часы, а из угла донеслось мерзкое покашливание и стервозный голосок произнес:

— И незачем было ее ждать. Без нее бы прочитали.

Адвокат строго взглянул в угол и сказал:

— Таков порядок.

Ольга покосилась в направлении его взгляда. В углу кабинета сидела наглая девица лет восемнадцати, в дорогущем топе от «Армани»

(уж Ольга-то разбиралась в таких вещах), открывавшем загорелый живот, проколотый целой гирляндой колечек, в брючках от «Черутти» и босоножках от «Кензо». Прическу и нахальство девица явно позаимствовала у «Спайс герлз», но было в ее лице еще что-то неуловимо знакомое. «Это еще кто такая?» — удивилась Ольга, но не унизилась до того, чтобы задать вопрос вслух. Однако присутствие этой девицы в адвокатской конторе вызвало у нее удивительно неприятные предчувствия.

— Итак, — начал адвокат, — сегодня, такого-то числа, в присутствии заинтересованных лиц, я, член коллегии адвокатов Лившиц Александр Яковлевич, оглашаю завещание покойного Шувалова Никиты Сергеевича, составленное им в здравом уме и твердой памяти. Данным завещанием Никита Сергеевич Шувалов оставляет принадлежащую ему на правах собственности квартиру по адресу улица Малая Конюшенная, дом шесть, своей единственной дочери Шуваловой Ларисе Никитичне.

«Так вот кто эта наглая девчонка! — поняла Ольга. — Вот почему мне показалось знакомым ее лицо. Она просто очень похожа на Никиту! Но каков мерзавец, хоть и покойник! Такой сюрприз мне после смерти приготовил!»

Адвокат продолжал:

— Так же он оставляет вторую принадлежащую ему на правах собственности квартиру по адресу Каменноостровский проспект, дом четырнадцать, квартира восемь, своей вышеназванной дочери Ларисе Шуваловой.

— Черт! — не выдержала Ольга. — Черт, черт! Это что же — мне на улицу теперь выметаться! Где ж мне жить-то?

— Ольга Михайловна, — укоризненно произнес адвокат. — Я попрошу вас соблюдать тишину.

Девица в углу нагло расхохоталась.

— Далее! — Адвокат сурово взглянул на Ларису и продолжал:

— Также он оставляет своей дочери Ларисе денежные средства, находящиеся на его счетах в Сбербанке, в Балтонексимбанке и в Дрезднербанке…

Ольга хотела было вскочить и выйти из конторы, на прощание хлопнув дверью, но какое-то смутное чувство заставило ее остаться и дослушать до конца.