Когда Залесский позвонил уже за полночь из поезда и рассказал, что с ним в одном купе едет в Москву та самая особа, которую он не далее как вчера утром привез по просьбе Долохова в Нижний и полдня караулил, то и Валентине, и самому Долохову показалось, что у Залесского просто съехала крыша. Но Валентин настаивал, он клялся и божился, что и сам ее узнал, и проводница назвала ее фамилию. И тогда Долохов вспомнил наглую, безапелляционную запись, которую прослушал на своем автоответчике. И подумал, что все это очень даже могло быть правдой. Она, эта фам фаталь по имени Ярушкина Е. Д., заявила, что готова вернуть украденные из его компьютера файлы, но требовала от своего ограбленного спасителя ни много ни мало, а подтверждения ее алиби на прошлую ночь. Долохов должен был в случае необходимости подтвердить, что Ярушкина была с ним – отнюдь не в поезде «Ярмарка»! Где и что они делали? Ему самому предлагалось придумать это самое алиби. Ярушкина соглашалась его обсудить и предложить свои варианты, но «по возвращении на следующий день» – она так и сказала, правда, не обозначила, откуда вернется. Получалось, из Москвы.
Нетрудно было сообразить, что у нее в Москве какие-то неотложные дела, если она туда рвется второй день подряд. Причем дела эти можно сделать очень быстро, коли уж она утром приедет в столицу, а в два часа дня тем же «Нижегородцем» намерена вернуться обратно. Об этом можно было догадаться и по ее словам на автоответчике, да еще проводница подтвердила это в поезде. Поэтому после первого Валькиного звонка Долохов хотя и покачал головой по поводу иронии судьбы, которая вновь свела охранника и охраняемую особу в одном купе, но скорее развеселился, чем озаботился. Следить за Ярушкиной особо пристально он надобности не видел. Вечером она будет в Нижнем и сразу выйдет на контакт с ним. Это ведь в их обоюдных интересах! Ему нужны файлы, ей нужно алиби – нормальная сделка. Он не собирался избыточно нервничать ни по поводу этой дамы, ни по поводу ситуации вообще. И даже решил довольно «чернушно» пошутить, напомнив Залесскому, чем окончилось для Олега Пластова путешествие в одном купе с этой непредсказуемой дамочкой.
– Не бойся, нас там трое, – совершенно серьезно поблагодарив за предупреждение, ответил Валентин.
Да, Долохов не просек серьезности ситуации. Зато Валентина была просто сама не своя от беспокойства за мужа и злости на легкомыслие Долохова. Правда, ему показалось, что дело здесь не столько в беспокойстве за жизнь ненаглядного Залесского, сколько в элементарной женской ревности. С точки зрения Долохова, его соседка вела себя сейчас довольно глупо. Ждать адюльтера от воплощения порядочности по имени Валентин Залесский можно было до второго пришествия и даже дольше! Однако Долохов поймал себя на очень фривольной мысли. Да, он подумал, что, окажись на месте Залесского – в одном купе с той роковой дамой, – он бы точно ночь не спал. Но вовсе не потому, что опасливо стерег каждое ее движение…
А впрочем, их же там трое. Наверняка третьей – и лишней! – оказалась какая-нибудь занудная бабуля: из тех, которые почему-то мгновенно проникались симпатией к Залесскому и терпеть не могли его приятеля Долохова.
Хотя что ж тут непонятного? На лбу у Валентина стояло клеймо добропорядочности. Долохова же многие называли ртутью. Не потому, что он отличался такой уж подвижностью, а за переменчивый, непостоянный нрав. Он ни к чему не мог относиться в жизни серьезно – кроме работы. Но тщательно скрывал от окружающих и это единственное свое «слабое место». Поэтому на его-то челе стояла печать общего пофигизма. И была доступна проницательным взорам окружающих!
Долохов как раз думал о том, что слова Пушкина насчет стихов и прозы, льда и пламени, а также воды и камня, которые не столь различны меж собой, вполне можно применить к нему и Валентину, так что их неразрывная дружба кажется и вовсе непонятной. А может, наоборот. Противоположности стремятся друг к другу!.. И тут Валентин позвонил снова.
То, что он рассказал, вызвало улыбку на лице Долохова только в первое мгновение. Потом эта странная, по сути – дурацкая ситуация показалась ему очень серьезной. Патологически серьезной!
Он мгновенно узнал по описанию женщину, которая так яростно пыталась обвинить Ярушкину в воровстве. Даже если бы не знал наверняка, что Ирина Пластова едет ныне во Владимир, забирать тело убитого мужа, второй такой, как она, просто не было. Валентин нарисовал очень точный портрет женщины, которая совершенно откровенно стремится сдать Ярушкину в милицию.
Откуда такое рвение?..
Итак, позавчера Ярушкина отправилась в Москву в компании с Пластовым. Случайно или намеренно – сейчас роли не играет. Сегодня она оказалась в одном купе с его женой, вернее, вдовой. Случайно или намеренно?.. Долохов склонялся к первому варианту. Однако сама Ирина вела себя так, словно знала, что Ярушкина прикончила ее мужа – вернее, что она подозревается в этом. Но такого быть не могло! Ирина не могла знать личности предполагаемой убийцы!
Или могла? Что, если владимирские менты оказались очень болтливы, и назвали Ирине фамилию женщины, подозреваемой в убийстве мужа?
Вряд ли. А впрочем, не исключено… Степень болтливости людей, даже и обязанных хранить государственные тайны, вообще невероятно высока. Долохов это давно знал. Отчасти на этом и зиждились его успехи в работе. Что характерно, людей даже не приходилось к этому принуждать или очень за дорого покупать у них информацию. Иногда потребность рассказать то, о чем рассказывать нельзя, просто-таки жить не дает человеку, облеченному мало-мальской тайной. Синдром цирюльника, вот как можно это назвать. Того самого цирюльника, который когда-то вырыл в песке ямку и шепнул в нее: «У царя Мидаса ослиные уши!» После чего из ямки вырос тростник и поведал об уродстве царя всему прогрессивному человечеству. По сравнению с этим брадобреем владимирские менты, которые могли по телефону выболтать Пластовой информацию о происшедшем в купе, просто дети малые.
Черт, какая жалость, что вчера ему не пришло в голову попросить Люду невзначай вызнать у жениха: что именно стало известно Ирине Петровне Пластовой об убийстве ее супруга?
В любом случае – если она не знала о личности предполагаемой убийцы вчера, то сегодня-то вполне уже могла узнать. Кто-то из владимирцев, не исключено, посвятил ее в суть происшедшего. Именно из этого варианта Долохов и исходил в своих теперешних действиях – по привычке исходить из худшего. Именно поэтому и устроил очередное авторалли по трассе Нижний – Владимир!