Прошла целая вечность, прежде чем он добрался до камина, обеими руками оперся об него. Теперь оставалось только поднять тонкую чугунную кочергу и немного поорудовать ею в кучке золы. Замятин почувствовал, что начинает задыхаться. Он уже совсем окоченел. Да что же это за наваждение такое?
Замятин нагнулся, потянулся за кочергой. Перед глазами все поплыло; белые, голубые, розовые пятна заплясали в стремительном хороводе. Закружилась голова. И сразу же горло словно сдавило железными клещами, лишая доступа воздуха. Последним усилием он разомкнул рот и закричал.
– Ин… И-а… – Из горла вырвался едва уловимый хрип.
Только бы Славка был на месте. Рекс-пекс-фекс, пробормотал Турецкий обращаясь к телефону. Заклинание подействовало.
– Слава! Мне нужен Арбузов. Срочно, немедленно, прямо сейчас. Не вздумай говорить, что не знаешь, где его найти!
– Как что-то нужно, так всегда Слава, – усмехнулся в трубку Грязнов. – Пляши давай, тогда скажу, где его искать.
– Иди в задницу! Где?
– Дома. Можешь ехать хоть сейчас.
– Поехали вместе. Ты должен обязательно поприсутствовать. И организуй свою группу захвата, так лучше будет.
– На фиг группу захвата! Ты еще штурмовой отряд прихвати, как в Садовниках, и телевидение пригласи! Своими силами как-нибудь обойдемся. – Славка ехать не отказывается – хороший признак, подумал Турецкий, не напирает, что Арбузов – свой мужик и чтобы я от него отвалил. Видимо, что-то у них произошло. – Чего молчишь? – подал голос Грязнов. – Поехали, сам кричал: срочно!
– Ты, конечно, крутой господин, и я тоже крутой господин, но хочу тебе напомнить, что мы с тобой без пяти минут старые пердуны. А он – действующий телохранитель. И я собираюсь в дружеской неформальной обстановке предъявить ему обвинение в убийстве. Поэтому пусть на всякий случай будет группа захвата. Если ты за него ручаешься, они могут под окнами в машине покурить.
– И кого ты на него повесить собрался? – поинтересовался Грязнов. Особого недоверия Турецкий в его голое не почувствовал.
– Калашникову – проститутку из «Ирбиса». Выдвигайся, по дороге расскажу подробно.
По дороге рассказать ничего не получилось: Арбузов жил в Ермолаевском переулке, в минуте езды от Петровки, 38.
– Ну, рассказывай, – потребовал Грязнов, приказав водителю остановиться за сто метров от арбузовского подъезда. – Потом я тебе кое-что расскажу.
– В «Ирбисе» в тот вечер, когда снимали кино, был фейерверк, если ты помнишь. Устраивал его специалист – китаец. Китайца мы нашли, и он показал, что видел поблизости фургон, похожий на его собственный, с антенной на крыше типа спутниковой. А вторая проститутка – Лагуш – только что проболталась: у Замятина-де было двое охранников, хотя она их, по идее, видеть не могла. Наличие фургона уже само по себе наводит на мысль, что запись сделал Арбузов: остальным не понадобилось бы городить огород, записывающее оборудование можно было разместить за стенкой.
– А почему не второй охранник и не тот деятель, который был с Замятиным? Между прочим, в кадре его не было. Ты, кстати, выяснил, кто он такой?
– Нет, руки не дошли. Но у меня полное ощущение, что реальный хозяин «Ирбиса» он, а не Шмидт. Второй охранник был там первый раз. Но это, собственно, не важно. Я Лагуш дожал: она подтвердила, что Калашникова что-то видела, и собиралась шантажировать Арбузова.
– Так-так… А я хотел тебя удивить. Секретный мужик, который позавчера в новостях Хмуренко грузил, что Замятин сам про себя порнуху снимал, – наш Ростик. Арбузов.
– С чего ты взял?
– Был один момент во время интервью. У него пейджер запищал. Слышно плохо, но я попросил видеозапись и сегодня несколько раз прослушал у экспертов в ЭКУ. А Ростик мне несколько дней назад как раз хвастал: его мажор подогнал ему супер-пуперный пейджер со ста двадцатью мелодиями и еще ста двадцатью прибамбасами. Новейшая модель, неделя как появились в продаже. Теперь понятно, зачем он старался…
– А мне ни хрена не понятно! – возразил Турецкий запальчиво. – Какого он полез на всю страну светиться, если на нем труп висит?! Он что, идиот?! Думает, я верю всему, что Хмуренко ляпнет? Значит, он на кого-то работает. Вообще хорош языками молоть! Зачем мы сюда приехали?! Поднимаемся к нему и обо всем спросим.
– А, проходите-проходите, я только что кофе поставил. – Арбузов был само радушие, свежеумытый мужественный профиль, улыбка сияет, трехдневная щетина лоснится, видимо после стрижки, можно выпускать на подиум. – Ну проходите! Чего вы в дверях столпились? Вам кофе с коньяком?
– Разговор серьезный, поэтому лучше коньяк отдельно, – сказал Турецкий, проталкивая Грязнова вперед.
Арбузов налил по сто граммов. Турецкий тут же проглотил одним махом, заставив остальных присоединиться без произнесения неуместных в данной ситуации тостов.
– Мы вот по какому вопросу, Ростислав Всеволодович, – начал Турецкий монотонно и официально, видя, что Грязнов не торопится взять разговор в свои руки. – Я должен арестовать вас по обвинению в убийстве Калашниковой Светланы Парамоновны третьего апреля сего года в городе Воскресенске Московской области… – Арбузов слушал абсолютно спокойно, а Грязнов по-прежнему угрюмо молчал, -…поэтому налейте еще по пятьдесят граммов, – закончил свою мысль Турецкий.
Выпили. Грязнов не грохнул рюмку об стол и не сказал ничего.
– Но, – продолжил Турецкий, выразительно взглянув на Грязнова, – как говорил старина Мюллер, все было бы просто и неинтересно, если бы не! – Грязнов таки бухнул ладонью об стол так, что подпрыгнула бутылка и рюмки скатились на ковер. Но промолчал. – Если бы не было телеинтервью с Хмуренко.
– Кофе готов, – спохватился Арбузов и убежал на кухню. – Нельзя ли в двух словах, – поинтересовался он, возвратившись с подносом, – на чем строятся ваши обвинения?
– На показаниях Русланы Лагуш о том, что Калашникова вас шантажировала, и на опознании вас свидетелями в Воскресенске. Они видели, как вы под видом электромонтера вошли в дом, с крыши которого была застрелена Калашникова. Если в двух словах.
– Но вы же понимаете, что это, по большому счету, туфта, Александр Борисович? – Турецкий попытался возразить, но Арбузов, энергично выставил вперед ладонь: – Секундочку! Дайте мне договорить! Я же не сказал, что собираюсь идти в несознанку. Но тем не менее вы должны признать, что обвиняете меня, основываясь на показаниях проститутки, которым грош цена и от которых она откажется, стоит ее только об этом как следует попросить. А воскресенцы, если им предъявить пять небритых мужиков моего возраста, роста и комплекции, ни в жизнь меня не опознают. То есть у вас против меня фактически ничего нет. Но, несмотря на это, я согласен признать свою вину. При определенных условиях. Если вас такая постановка вопроса устраивает, у нас есть предмет для обсуждения.