Book.

— Не понимаю, зачем это нужно, — с недоуменным выражением пожал плечами мэр.

— И что? — нахмурился Гузиков, и от взгляда Алек­сандра Борисовича не укрылось, с каким гневом мэр взглянул на своего милицейского начальника.

— А что? — равнодушно пожал плечами Турецкий. — Разобрался, нашел ее. А мне перезвонил, что там у них еще разговор предстоит, ну я и не стал дожидаться. Я ж обещал к вам подъехать, а подводить неудобно. Я думаю, он приедет и все сам расскажет... А что, пока шашлык поспеет — я знаю, у классных специалистов, — он кив­нул на человека в фартуке, — это серьезный и длитель­ный процесс, так, может, тем временем речным возду­хом подышим? Удочки закинем, а? Мне ваш Гоша все уши прожужжал, какая роскошная у вас рыбалка. Вячеслав Иванович, конечно, в этом деле величайший Мастер, но и я бы не против — почему не попробовать. Как вы счи­таете?

Но было видно, что его предложение никому не при­шлось в данный момент по вкусу. Им тут наверняка хо­телось обсудить свежую новость.

— Никто не хочет составить компанию?

— Да вот Иннокентий Мурадович тоже известный любитель рыбной ловли, — сказал мэр.

— Я? — удивился Керимов, но, увидев взгляд мэра, с готовностью кивнул: — Не возражаю. Даже с удоволь­ствием.

— Ну и прекрасно, — сказал Турецкий, уходя от сто­ла. — А удочки где?

— У Гоши на катере! — крикнул вдогонку Затырин. — У него там все необходимое. Можете моторку взять... Александр Борисович... А это... ну когда Вячеслав Ива­нович позвонит?

— А мы далеко не отплывем, я крикну.

— Плавать-то умеете? Если, не дай бог, чего?

— Не-а! — весело отозвался Турецкий. — Как топор!

— Ну так вы там поосторожнее.

— Постараемся, — усмехнулся Турецкий. — А вы, Иннокентий Мурадович?

— Так же, как и вы, — морщась непонятно по какой причине, ответил прокурор.

— Значит, и будем осторожно. Лодку не раскачивать. Резких движений не совершать. Моторка нам ни к чему, далеко заплывать нет смысла. Славка мне объяснял, что ловить в такую погоду надо недалеко от берега. А я здесь видел весельную лодку, уверен, нам будет в самый раз. Или вы все-таки боитесь?

— Да нет. И народу много, если чего, помогут, — с от­чаянной даже решимостью, вызывающей иной раз уваже­ние у партнеров по рискованному делу, сказал Керимов.

— Оружие-то оставили бы на берегу, — посоветовал Турецкий, заметив, что карман пиджака прокурора от­тягивает какая-то тяжесть.

— Да я привык, — небрежно отмахнулся Керимов и зачем-то переложил пистолет из пиджака в задний кар­ман брюк.

«Ну твои дела», — усмехнулся про себя Александр Борисович.

Они отплыли на глубокое место, забросили снасти, которые им наживил и выдал Гоша. Он же и показал, куда примерно надо стать на якорь. Все порывался сам с ними поплыть. Но это не входило в планы Турецкого.

Прошло минут двадцать — клева не было. Зато заз­вонил мобильник. Грязнов сообщил, что закончил и мо­жет соответствовать.

Александр Борисович поднялся в лодке, аккуратно засунул телефон в целлофановый пакет, перетянул резин­кой — и все это демонстративно, на глазах у Керимова. Затем спрятал его обратно в карман и стал махать рукой.

Его заметили. Донеслось:

— Что у вас? — Это кричал подполковник Затырин.

Сложив ладони рупором, Турецкий крикнул:

— Можно посылать за Грязновым!

— Понятно! — закричал в ответ Затырин.

А дальше произошло нечто неожиданное. То ли Ке­римов неловко повернулся в лодке, то ли оступился, са­дясь, Турецкий, но лодка резко накренилась набок, едва не зачерпнув низким бортом воду. Пытаясь сохранить равновесие, оба неопытных рыбака ринулись на проти­воположный борт, после чего лодка резко накренилась сообразно с их движением... и перевернулась.

Керимов успел только выдавить из себя визг, похо­жий на «тону», ушел с головой под воду, но тут же выско­чил и начал лихорадочно и неумело цепляться за скольз­кое днище перевернутой лодки. Турецкий поднырнул под него, подхватил, дернул вниз, тут же вытолкнул вверх и, умело изображая захлебывающегося, не умеющего пла­вать человека, стал давать советы.

— Надо сбросить ботинки... Брюки — тоже... Продер­жимся... Нас спасут... Давайте помогу...

При этом он тоже одной рукой царапал скользкое днище, а другой придерживал прокурора за шиворот, пока тот, ничего не соображая, дрыгал ногами, скидывая ботинки, а потом расстегивал ремень брюк.

Вода была холодной, но не до такой степени, чтобы человек сразу окоченел. Нормальная в принципе водич­ка, градусов до тринадцати — вполне терпимо. Продол­жая делать вид, будто он сам захлебывается, Турецкий не отпускал действительно беспомощного Керимова, кото­рый готов был вполне натурально уже пустить пузыри, и при этом успевал подсказывать прокурору, что делать.

— Вы не колготитесь, не нервничайте, просто поло­жите обе ладони на днище и попытайтесь как бы при­липнуть к нему, а я поддержу насколько смогу. Сейчас нас спасут. Вон, я вижу, катер уже завели. Несколько минут продержитесь.

Но Керимов, похоже, впал в ступор и ничего не по­нимал, не слышал. Он продолжал лихорадочно колотить руками по воде, теряя силы и осложняя задачу Турецко­му. И тогда Александр Борисович, дернув прокурора за шиворот, снова хорошенько окунул его с головой и по­тащил, барахтающегося, к носу перевернутой лодки, где выступала балка киля. За нее Турецкий и ухватился, дер­жась «из последних сил» и подняв голову беспомощного Керимова над водой, чтобы тот и в самом деле не захлеб­нулся, пока к ним не подошел катер.

Гоша кинул с борта веревочную лестницу, сам свесил­ся и протянул обе руки Турецкому. Но Александр Бори­сович передал ему, что называется, из рук в руки ворот­ник пиджака прокурора. И совместными усилиями — сверху и снизу — они приподняли и перевалили тяжелое тело несопротивляющегося Керимова через борт. Сам Турецкий спокойно поднялся по веревочной лестнице и первым делом достал из кармана мобильник — вода в пакет не попала. А за удостоверение, плотно запечатан­ное в целлофан, он не беспокоился. Как и за пистолет, находившийся в кобуре под мышкой.

Тем временем Гоша подцепил багром лодку, вытащил веревку, привязанную к ее носу, на которой был якорь, и закрепил на корме катера.

— Погоди, Гоша! — крикнул Турецкий. — Надо бы как-то отметить это место. По-моему, у прокурора в кар­мане брюк был пистолет. Это ж табельное оружие!

— А кто нырять-то захочет? — возразил Гоша, с не­приязнью поглядев на прокурора, который лежал на па­лубе навзничь, в пиджаке и трусах, и бессмысленно от­крывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. — Ну найдем как-нибудь.

— Лодка ж на якоре, я бы тут ее пока и оставил. Она никуда не уплывет.

— Тоже верно, — согласился Гоша, кинул якорь лод­ки в воду и посоветовал Турецкому: — Вы сняли бы мок­рое, спустились в кубрик, ветрено, простудитесь.