Book.

Турецкий же, не скрываясь и не делая из своих посе­щений тайны, навещал по списку пострадавших от дей­ствий милиции, уточняя различные факты в их показа­ниях и готовя людей к проведению очных ставок. Конеч­но, он все больше убеждался, что всех до единого мер­завцев не выявишь, но большинство из них должны по­нести наказание. Ведь до него уже доходили слухи, рас­пространяемые в городе, что «комиссия» — так называ­ли его группу, — вполне возможно, и разберется в деле, но дальше будет как всегда. То есть накажут двоих-троих ответственных лиц, уволят из рядов пяток особо рети­вых ментов, и на том дело заглохнет. Так к чему ж тогда все эти мытарства, показания, адвокаты и прочее? Устал народ от революций, понял всю их бессмысленность в отдельно взятых райцентрах, помитинговал, получил по шее и... ушел в себя...

Александр Борисович, сталкиваясь с таким отноше­нием, старался сделать все, чтобы разубедить людей, на­поминал им, что закон существует, просто многие разу­чились им пользоваться, забыли о своих гражданских правах, и им необходимо об этом постоянно напоминать. И видел, как и неуверенность тает, и снова загораются желанием справедливости глаза, и все решительней ста­новятся обещания сказать свое слово правды...

А Филипп сидел в машине, нацепив на глаза темные очки, хотя опаляющим солнцем, что называется, и близ­ко не пахло, и задумчиво разглядывал редких прохожих. Двое из них почему-то привлекли его внимание. Чем? Может быть, своим острожным поведением?

Они долго стояли несколько в стороне, словно при­сматриваясь к его машине. Потом один исчез, зайдя за угол, а второй, горбоносый, с черной короткой стриж­кой, изображая прохожего, которому в данный момент абсолютно нечего делать, кроме как глазеть по сторонам, медленно прошелся вперед по улице, постоял на следу­ющем углу и так же медленно отправился назад.

Филя уже сообразил, что этот, скорее всего, по его душу. Ну и как он собирается действовать дальше?

И тут «вдруг» случайный прохожий увидел родствен­ное лицо. Он изобразил недоумение, затем интерес, после этого в буквальном смысле изумление и, наконец, под­няв обе руки, сделал шаг к машине.

— Земляк! — восторженно закричал он и добавил что- то уже на своем языке.

Филипп не обратил на него никакого внимания.

— Здравствуй, земляк! Ты что, перестал своих узна­вать?

Только после этого Филя опустил стекло, чуть при­поднял очки и, посмотрев на «земляка», пожал плечами.

— Ты ошибся, уважаемый, — сказал с акцентом.

— Слушай, что говоришь? Как я могу ошибиться? Ты Гурген, да?

— Ну? — Теперь Филя посмотрел поверх очков, опу­стив слегка голову.

— А я Вартан.

— Ты не путаешь, уважаемый? — с большим сомне­нием в голосе спросил Филя.

— Слушай, ты уже совсем важный стал? Своих не уз­наешь! Гурген, что с тобой случилось? А как дядя Самсон поживает, а? Давно не виделись.

«Ну как сказать ему, что все это вранье? Что никогда не было Гургена Самсоновича, что он просто придуман вот так, на ходу? И что? Разрушить тем самым собствен­ную легенду, на которую уже клюнули эти добры молод­цы и решили включиться в игру? Нет, пусть еще малень­ко порезвятся... »

— Совсем тебя не узнаю, Вартан, — сказал Филя, выходя из машины. — Наверно, все-таки ты ошибся, ува­жаемый. Ты откуда родом?

— Из Эчмиадзина, а ты разве из другого города? — Он даже рассмеялся над такой нелепой постановкой воп­роса.

— Из другого, уважаемый. Из Москвы я. И родился, и всю жизнь прожил. Вот на старости лет сюда перебрал­ся, к жене своей. Так что извини. Да, а откуда папу моего знаешь? Умер он давно, вот какое дело.

— Да-а? — огорчение Вартана было велико. — Ай-я- яй, беда какая!.. Гурген, надо отметить встречу!

— Я бы, может, и не возражал, да клиент у меня серь­езный. — Филя поморщился, сожалея о невозможности отметить встречу «земляков». — Он не любит, когда я от­лучаюсь. Должен скоро выйти, дальше поедем. Снова пять минут ехать — час стоять... Устал. — Филя вздохнул.

— Слушай, Гурген, а ты ему по-хорошему скажи, что земляка встретил, на десять минут отлучишься, мы с то­бой по коньячку — я угощаю! А милиция здесь никого не останавливает. Они сами боятся сейчас, комиссия ка­кая-то приехала.

— Так вот, клиент мой как раз из этой комиссии, — с неприязнью заметил Филя. — Надоел, представить не можешь!

— Тем более! — обрадовался Вартан. — Пять минут, слушай! Вот тут, — он показал на какую-то вывеску в доме напротив, — хорошее место есть. Понравится, сам при­езжать станешь, а?

Всем он был бы похож на армянина — и внешнос­тью, и темпераментом. Одного не учел. Сказав что-то, возможно, и по-армянски, но, не получив ответа, даль­ше экспериментировать с «родным языком» не стал. А должен был бы — хотя бы поинтересоваться. Значит, ему нужно было просто заболтать тупого водилу, увести его подальше от машины, пока подельник, спрятавшийся за углом, не разберется с этим автомобилем.

— Сходить, что ли, спросить? — задумчиво и, явно склоняясь к предложению «земляка», медленно сказал вслух Филя.

— Сходи, конечно, я здесь постою, посмотрю, чтоб машину твою случайно не увели. Отпросись на пять, нет, лучше десять минут. А я тебя подожду, Гурген, дорогой.

Филя постоял, покивал, нажал на кнопку сигнализа­ции и медленно пошел к подъезду трехэтажного дома. Вошел, но дверь плотно закрывать не стал.

Через мгновение, пока Вартан внимательно наблю­дал за дверью подъезда, возле машины оказался второй «земляк». Он присел у машины со стороны пассажира, что-то там пошурудил и, пригибаясь, чтобы его не было видно из окон дома, быстро убежал снова за угол. Вартан же, медленно обойдя машину, осмотрел то место, где тру­дился его подельник, и, вероятно, остался доволен. По­смотрел также туда, где тот скрылся, и сделал почти не­приметный жест рукой: мол, уходи, все в порядке. А сам засунул обе руки в карманы брюк и стал прохаживаться туда-сюда.

Филя достал мобильник:

— Борисыч, ты в какой квартире? Я в подъезде, надо посоветоваться.

— Сейчас спущусь. Что-то экстренное?

— Экстренней не бывает. Они заложили бомбу.

— Да что ты? Когда?

— Только что.

— Иду.

Филипп встретил его на лестнице:

— Тут такое дело, «земляк» у меня нарисовался. При­глашает выпить в дом напротив. Не выглядывай наружу, увидит. Пока я ходил, они успели что-то сунуть под твое сиденье, на днище. Разыграно было слишком грубо, но в расчете на недалекого, туповатого Гургена, который во­зит важного клиента, понимаешь? Вариантов вижу два. Первый — задержать «земляка» и заставить его самого снять и обезвредить бомбу. Не сумеет, хрен с ним, пусть отправляется к «верхним людям». Второй — сделать ак­цию громкой. То есть «земляка» задержать, но дать заряду сработать. Как — это не вопрос. На худой конец, один зво­нок в Москву, Коле Щербаку, но, почти уверен, этого де­лать не придется, учитывая глубоко провинциальный уро­вень мышления местных бомбистов. Предлагаю выбор.