– Я тут все разбила, – прокашлялась плачущая Зойка. – Нервы себе успокаивала. После всего… Что со мной сделали.
– Кто?
– А я почем знаю? Ты следователь, ты и должен все знать. А я кто?.. Я – никто. Меня всякий может… Вот так… Прийти и… Кто хочет, кто не хочет. Может прислать кого-нибудь… Вместо себя… Как ты.
– Как я? – поразился Борис. И развернул ее лицом к себе: – Рассказывай! Ну!
– Я спала. Потому что вчера срочный перевод… До трех ночи корпела. А тут… Постучали в дверь.
– Соседи?
– Какие еще соседи?! Ты что, следователь, совсем память отшибло? Он же в поездке! Вернется через две недели! И никого нет в его комнате!
– А кто стучал?
– Откуда я знаю. Пошла открывать. Спрашиваю: кто там? Молчат. Я и открыла.
– Где?
– За дверью.
– За какой дверью? – стиснув зубы, прорычал Борис.
– За входной, – испуганно открыла красные глаза зареванная Зойка. – Я сама удивилась, почему они не позвонили, а постучали? Долго стучали. Я же спала. Легче было бы позвонить. Я бы сразу проснулась.
– Они электричество отключили, – пояснил Борис. – Дальше что было? Подробно! Важна каждая мелочь.
– Ну… Сказали, что от тебя. Что случилось что-то…
– Что?
– Не помню! Не помню! Они мне отшибли память! На всю жизнь! И теперь ты кричишь на меня!
– Успокойся. Ну, Зоя… Это необходимо…
– Они сказали… Что у тебя затягивается дело. Что жизнь человека в опасности. Он, кажется, кому-то перерезал горло. Ножницами.
– А ты здесь при чем?
– При том, что ты этим козлам сказал, что я…
И тут Зойка поднялась и, потрясенная чудовищной догадкой, села на диване, глядя на Бориса остекленевшими глазами.
– Что ты, – напомнил ей Борис. – Что ты…
– Что я не жена тебе. Я же спала. Они толкнули дверь… А я… Как была… Они вошли. Все. Я их не пускала. А они смеялись. Вытащили стол, свалили с него все на пол…
– И что говорили?
– Что сиськи у меня красивые…
– Что дальше?
– Это были враги! – наконец догадалась Зойка. – А я тут зря проклинаю тебя! Боря, прости меня! Они про тебя говорили. Вот я и подумала… Что это по работе! Что они – подонки! Что вы все такие! Боря, прости меня. Они меня с ума свели! Я просто… Я больше жить не хочу… Боря!
– Что они говорили?
– Ничего. Одеяло постелили на стол. Положили лицом вниз… Двое держали, а третий… Молодой такой парень. Я думала. Что они шутят. А он…
– Что они говорили? Важно знать, что они говорили, Зоя!
– Молодой сказал, что он выбирает безопасный секс, и показал мне презерватив.
– Мне нужны их разговоры, чтобы я мог разыскать их. Ты меня понимаешь?
– Ничего они не говорили, Борис, – тихо задумалась Зоя и снова повалились на постель. – Забери меня отсюда. Хотя… Как ты можешь спасти меня? Ты не муж мне. И даже не любовник. Ты просто квартирный спекулянт. Жучок.
– Зоя!
– Ты не любишь меня. Не ври.
– Зоя, прости.
– Не бойся. Я не буду заявлять на твоих товарищей. Никаких следов. Они же профессионалы. Ни одного синяка. Ни одной царапины. Безопасный секс.
– Зоя, прекрати! Не рви мне душу!
– На что обижаться? Одинокую девку приголубили. Ты ведь о них беспокоишься, так? Просто ты захотел избавиться от меня навсегда. Чтобы я тебе не надоедала из-за квартиры. Ты и сам со мною так же. А теперь товарищи…
– Перестань! Заткнись! Ты сама прекрасно все понимаешь! Никакие это не товарищи! Меня просто выпугивают. Требуют! Понятно?
– Понятно. Один из них говорил, что твоя жена ему больше нравится, что он подождет.
– Сволочи! Да я их!..
– Он подождет. Пока ты тянешь этого… С нитками на шее. Ты зачем его тянешь? Куда?
У Бориса больно кольнуло сердце. Дочка сегодня уехала с подругами на пляж в Серебряный Бор. Обещала вернуться к одиннадцати вечера.
– Что ты говоришь, Зоя? Зачем?.. Я виноват перед тобой. Это правда. Виноват, что до сих пор не решил проблему с семьей. Да. Но это же… Это к данному случаю не имеет…
– Для тебя это только случай… Прости, что я тебе позвонила. Что позвала. Это же только мой случай… И тебя он не должен касаться. Твои враги должны понять, что здесь они тебя не достанут. Что я совершенно посторонняя тебе. Моим горем тебя не напугаешь. Вот в чем правда.
– Ты мне не посторонняя, Зоенька! Не плачь!
– Посторонняя! Совершенно! Так мне будет спокойнее! Уходи! Я обещаю тебе, что никуда я заявлять не буду!
– Не плачь, Зоя.
– И жена твоя никогда не узнает, что тебя выпугивают… Что тебя выпугивают, а меня насилуют! Уходи! Я сама в своей жизни разберусь!
Она вскочила и, подняв с дивана, толкнула совершенно ошалевшего Бориса к входной двери!
– Тихо! – гаркнул на нее вдруг очнувшийся Антоненко. – Молчать! Одевайся! Быстро! Где твои документы? Мы немедленно уезжаем!
– Куда?..
– Потом расскажу.
Борис был абсолютно уверен в том, что налетчики наставили жучков. И сейчас слушают, радуются.
«Молодец, Зойка, – подумал он, – успокаивает их, что не будет заявлять. А мы разберемся. Я вас, подонков, достану. Раз уж вы так… И молодого с безопасным сексом! Этот гондон я ему на башку натяну! Чтоб он, падла, в нем задохнулся! И того, кому моя жена нравится».
Борис оттолкнул опешившую Зойку и достал из шкафа большую спортивную сумку, побросал туда платья, лифчики, чулки – что первым попалось:
– Деньги, документы! Давай, Зоя, одевайся!
– Ты чего? Мои вещи уносишь?
– Очнись! Я тебя уношу! Мы уходим! Переезжаем. Слышишь? Зоя, ты слышишь меня?
– Переезжаем? Тогда… Я быстро!
Зойка помчалась на кухню, что-то там схватила, загрохотав кастрюлями, вернулась, виновато пожимая худенькими плечами, и поставила на стол фарфоровую чашку:
– Остальные я разбила, – всхлипнула она. – Я тут металась, как… Как убитая…
– Зоя, быстрее собирайся! Только самое необходимое. Я потом все отсюда заберу. А пока. Только самое важное. На первые дни. Вот, одна сумка.
– Да, да, только накрашусь…
Она побежала в ванную, начала красить глаза…
– Зоя, – укоризненно сказал Борис, бережно обнимая ее перед зеркалом. – Давай пропустим эту высоту?
– А как же я?.. Я быстро…
Все-таки она накрасилась. Собрала полсумки косметики. Всякой бабской дряни и мелочевки. Зато забыла, как и положено у настоящих женщин, собственный паспорт, документы на квартиру, папку со срочным переводом, удостоверение и прочее.