— Да, по-моему, я что-то слышал. Кажется, фамилия знакомая. Была в газетах, — авторитетно подтвердил свои соображения художник. — А что, Ниночка, — ага, началось! — ваши родители разве не против того, чтобы вы посещали клубы подобного рода? Нет, поймите, я не в том смысле, что у меня здесь творится что-то непристойное, вовсе нет! Но… вы же меня наверняка понимаете, что встречи взрослых людей, страдающих от одиночества, иной раз, возможно, даже и помимо их воли, выливаются в некую любовную связь. Я понятно говорю?
— А чего ж тут непонятного? — по-взрослому удивилась Нина. — Между прочим, у нас, в Британии, подобные сайты пользуются успехом. Не столько у молодежи, сколько у лиц среднего возраста. Но там мне не понравилось, я не люблю контроля. Даже от родителей.
— Что, так строго? — пришла очередь удивляться Хлебникову. — Ну, если хотите, давайте я поговорю с вашей мамой. Она как, следит за собой? Еще не превратилась в унылую сиделку?
— Мама у меня красавица, — тихонько теперь вздохнула Нина, затаенно так. — Я, когда вырасту, очень хочу быть на нее похожей. Жалко, что она не музицирует уже, ее очень любили слушать… Она у меня высокая, стройная, фигура — во! — Нинка показала большой палец. — Но строгая, этого тоже не отнимешь…
— Ну разве это такая уж неразрешимая проблема? — усмехнулся Хлебников. — Вот, передайте вашей маме мою визитку. — Он достал из наружного кармана пиджака карточку и протянул ее Нине, та взяла, прочитала и, улыбнувшись, спрятала в свою сумочку, которая висела у нее на плече.
— Я, наверное, не совсем то сказала, что хотела. Не в маминой строгости дело, понимаете? И даже не в той внутренней дисциплине, которую нам прививают в колледже, а в том, что это — не рекомендуется! — последнее слово Нина произнесла по слогам. — А проверить, насколько ты следуешь… или же не следуешь рекомендациям, у нас там пара пустяков. Поэтому мы и не любим. А здесь я услышала от Юли, что у вас эти сайты пользуются огромным спросом, вот и решила посмотреть, как это здесь делается, чтобы потом рассказать своим… ну, коллегам, вы понимаете?
— И еще как! — поощрил Нину художник. — А сами вы как относитесь? У вас бывали увлечения? Вероятно, на танцульках, с мальчиками, да? Ведь возраст у вас такой, когда, как говорится, все хочется узнать сразу, правда? Остренького, перчику, пикантности, верно?
— Но ведь это же так естественно… — ловко ушла от прямого ответа Нина.
«Еще раз — молодец, — отметил Филипп. — Ну, уж теперь-то уж этот сукин сын просто обязан клюнуть на такую приманку».
— А скажите еще вот что, Ниночка, вам так, по жизни, кто больше нравится? Я имею в виду возраст мужчины? Неопытные юнцы? Или зрелые люди, способные доставить партнерше особое наслаждение?
— Я понимаю, о чем вы… — Нина, как бы задумавшись, опустила голову. И тут же просто, ах, как посмотрел на ее опущенную головку это поганый сатир! Он прямо сочился желанием. — Знаете, честно говоря, как-то я даже и не думала. Да и весь мой опыт — ха-ха, сами представляете! Нет, не знаю. Но я пришла не за этим, меня сам принцип интересует…
— Так одно другому не мешает, Ниночка, — почти пропел Хлебников и погладил ладонью ее плечо. Нина не отшатнулась, и это придало ему наглости. Он привстал, рукой обхватив девочку за талию, поднял и сказал, распрямляясь во весь рост: — Для начала я вам советую, дорогая, потихоньку, не привлекая к себе внимания, пройтись по салону, в ширмах имеются щели, сквозь них прекрасно видно, чем занимаются наши гости. Походите, посмотрите, никто вас заставлять заниматься сексом не собирается, но иногда — уж поверьте! — такая небольшая эмоциональная встрясочка бывает организму просто необходима.
— Хорошо, я, пожалуй, последую вашему совету.
И Нина пошла в другое помещение. Филя немедленно «переместился» туда, но его внимание привлек больше Хлебников. Проследив, что девочка вышла, как опытная манекенщица, покачивая бедрами, он выхватил из кармана мобильник и нажал вызов.
— Слушай сюда! — заговорил он быстро и тихо, оглядываясь при этом. — Тут такой кадр, что закачаешься! Бегом, если не хочешь упустить… Да не волнуйся, я уже проверил, никого за ней нет. Да и привела ее Юлька, а ты ее знаешь. Вот так, бегом!.. Оттянешься, наконец, за все твои страдания…
Он сладострастно засмеялся, спрятал трубку в карман и пошел, мягко ступая, в соседнее помещение. Наверное, захотел посмотреть на реакцию Нины. И заодно уж угостить ее каким-нибудь напитком. Нечто, напоминающее бары, имелось в каждом помещении — столики с бутылками, бокалами и блюдами с мелкими бутербродами. Ну и фрукты в вазах.
Филя решил, что пора готовиться к штурму. Вернее, к тому, что будет именно штурмом, но выглядеть должно как глупое недоразумение. И тогда все пройдет как по маслу. А видеозапись окажется прекрасной уликой. И как ее сделать таковой, Александра Борисовича, оказывается, совсем уже «поплохевшего» здоровьем, учить было не надо…
3
Филипп вмиг узнал его. Не мог не узнать. Несмотря на то что на роже этого вполне благопристойного господина никаких следов недавней стычки не было, да и не могло быть, разве что тот оцарапал «портрет», падая на землю, но это же такие мелочи, которые не замечаются. Филя помнил, что этот тип, лишенный им и документа и денег, не был лохом и вполне мог дать сдачи. Это ведь там, в темноте, будучи уверенным в том, что какой-то козел из местных выпивох не способен ответить, он ринулся без всякого предупреждения в атаку. И схлопотал классический апперкот. А здесь положение его будет выигрышнее. Так что надо подумать, как действовать. Да к тому же он не один там, еще мужиков хватает, правда, будут ли они готовы вступиться за товарища, без порток-то? Тем не менее действовать придется безошибочно. А что, здесь же Колька рядом! Ура!! Это ж он проводил девочек сюда!
И Филя вмиг выхватил мобильник. Щербак ответил ленивым, сонным голосом. Но через полминуты проснулся и сказал, что выходит. Филя, бросив все, кинулся к нему навстречу, крикнул тете Варе: «Это ко мне! Мой компаньон!» — и Щербак был немедленно пропущен. А еще через несколько минут они оба уставились в экран, переключаясь с камеры на камеру.
Николай проверил работу монитора и сказал, что все в том салоне Филя сделал верно. Сам он был признанным мастером своего дела, и поэтому запись шла без запинки. А в принципе, ничего нового, чего не знали бы эти двое нормальных, здоровых и бывалых мужиков, они не наблюдали. Кто-то разговаривал, а кто-то уже перешел от слов к делу. Наблюдать это дело было и заманчиво, и противно, как все противоестественное, ибо ни стыда, ни совести гости Хлебникова, похоже, отродясь не имели. И уж о какой там любви рассуждать-то, когда вполне респектабельные пары совокуплялись чуть ли не по-собачьи — нервно и торопливо, а самое неприятное — уж как-то очень некрасиво, что ли. Вот уж действительно, салон!
— Скажи еще: великосветская тусовка! — ухмыляясь, заметил Щербак. — И часто они так? Это ж, я смотрю, у тебя не работа, а сплошное издевательство над собственным организмом. Как тебя, эй, Филлистрат? Ну хоть самому-то оттягиваться после такого напряжения есть с кем?