У Макса впереди была целая ночь и роскошная голландская кофеварка, которая время от времени снабжала его очередной порцией стимулятора. За успех операции Денис мог не беспокоиться и, оставив сотрудника наедине с компьютером, спокойно уехал домой.
А когда он вернулся утром в офис — тщательно выбритый и пахнущий изысканным одеколоном, косматый и бородатый «робинзон» небрежно подвинул ему по столу несколько страничек компьютерной распечатки. Это были сведения о «Палаше», которые Макс сумел-таки раскопать в паутине тесно переплетающихся интересов нынешних вершителей судеб Отечества: регистрационный номер, фамилии учредителей, список сотрудников — как имеющих место быть, так и выбывших по разным причинам, и многое другое, включая сведения об официальной зарплате сотрудников агентства.
Оказалось, что господин Западинский, чью особу «палаши» охраняли как зеницу ока, подобно многим другим современным олигархам, любил вести счет деньгам и предпочитал собственный карман, даже ради личных нужд, не опустошать. Да, наверное, это и справедливо: если его жизнь принадлежит по большому счету государству, пусть оно, это государство — в лице соучредителей телеканала «ТВ-Русь» — и заботится об охране Виталия Борисовича. Это было очень удачно, что в выплатных ведомостях бухгалтерии фигурировали лица, обозначенные и в списках сотрудников «Палаша». Причем со всеми их паспортными данными и прочими сведениями. Таким образом, скупость Западинского сыграла на руку бродяге Максу.
На лице флегматичного Макса не было заметно признаков усталости. Вероятно, бродяжничество вообще, как вид или форма существования, имеет сугубо индивидуальные жизненные параметры и не подчиняется общепринятым законам нормальных людей. Макс был из разряда этих одиночек и в своем мире чувствовал себя и царем и богом. Довольный проведенным поиском, он спросил только:
— Куда еще слазить, шеф?
И шеф ответил, что можно отдыхать. А сам тут же перезвонил «дядь Славе» и сообщил, что поставленная задача выполнена, и спросил, не нужна ли еще какая помощь. После чего предложил кинуть полученные данные на факс. Но Грязнов-старший, при всем его глубоком уважении к новейшим достижениям науки, в глубине души оставался скептиком и консерватором и сказал, что немедленно подошлет своего курьера. Что и сделал.
И пока шло обсуждение деталей широкой операции в его кабинете, прибыли данные, стоившие кому-то просто одной бессонной ночи, а кому и целой жизни…
Сделав короткий перерыв, Грязнов с Турецким немедленно углубились в изучение новых материалов. И оба, вероятно, подумали об одном и том же, потому что переглянулись со скептическими усмешками и осуждающе покачали головами. Да, все-таки примитивные типы — эти олигархи, мать их растуды…
Денис прислал, конечно, уникальный материал. Исходя из этих данных можно было одновременно и порознь допросить сразу добрый десяток охранников Западинского, выяснить, кто в момент появления Матюшкина находился в ресторане, и таким образом поднести себе на блюдечке имя киллера. Иначе говоря, того, кто выходил из ресторана последним через подземный переход на Арбате. Наверняка никто из охранников не увидит здесь подвоха и, стараясь обезопасить в первую очередь именно себя, невольно подставит убийцу. Сравнить все показания и сделать соответствующий вывод — уже дело техники. «Словом, молодец, Дениска, будешь особо отмечен!» Как — это другой вопрос. В конце концов, не всякая благодарность исчисляется исключительно в цифрах. Есть же и моральные аспекты!
Грязнов давно уже был в долгу у племянника, но ничуть по этому поводу не беспокоился: подаренная Денису «Глория» стоила много большего.
Чтобы не расхолаживать сотрудников и не дать им возможности разбрестись, а потом не бегать собирать для продолжения, Грязнов разрешил тем, кто желает, покурить, а с Турецким они удалились для ознакомления с Денискиными страничками и обсуждения их между собой в небольшую комнатку отдыха начальника МУРа. Здесь же, когда они уже приняли единое решение, и застал Вячеслава Ивановича телефонный звонок. Заглянул Злотников и сказал, что там — он указал себе за спину — генерала срочно просит ответственный дежурный по ГУВД.
— На, — сказал Грязнов, поднимаясь и отдавая листки Турецкому. — Пойду узнаю, что за спешка.
Но, выслушав короткое сообщение дежурного, он сразу словно напрягся, коротко сказал в трубку:
— Еду!
Увидев настороженные глаза сотрудников, добавил:
— В принципе главное мы решили. Каждый знает свою задачу. Я ненадолго отъеду, всем быть готовыми выезжать по моей команде. Женя, скажи Турецкому, что я жду его внизу, в машине, и — за мной. Подробности по дороге. — И быстро покинул кабинет.
Анатолий Иванович в сопровождении двух джипов — спереди и сзади — привез Елену на Кутузовский проспект. Три машины въехали во двор и подрулили к самому подъезду. Перед тем как выпустить шефа с девицей наружу, Лаврухин послал в квартиру двоих охранников, чтобы те проверили, все ли там в порядке. Нет ли ловушек, лишних людей и так далее. И только когда один из них спустился и доложил, что все тихо, открыл дверь салона «мерседеса». Окруженные со всех сторон плотными фигурами облаченных в пуленепробиваемые жилеты телохранителей, они вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Лифтами Плешаков вообще предпочитал не пользоваться, разве что в исключительных случаях или если нужный этаж был действительно высоко.
Лаврухин принял у Елены ключи, небрежно сорвал с двери бумажную полоску с печатями РЭУ, заметив ей, что вопрос этот не стоит обсуждения, и открыл так называемые секретные замки. Конечно, ничего секретного в них не было, если убийцы свободно проникли сюда и совершили свое черное дело.
Жизнь есть жизнь, а что произошло, того не изменить. Поэтому никаких особых угрызений или желания быть помягче с дочерью погибшего так нелепо, а главным образом, по причине собственного упрямства Олега Скляра Николай Лаврухин не испытывал. Добавил лишь, что, по его мнению, замки эти вообще никуда не годятся, и посоветовал поскорее сменить их, а если нужна помощь, нет проблем. Елена кивнула, испытывая неприятную тяжесть в ногах. Впрочем, возможно, это от длительного «отдыха».
Квартира пахла чем-то незнакомым и неприятным. Но внешне в ней ничего не изменилось — все оставалось на своих местах, хотя имело вид холодный и словно бы нежилой.
— Все проверить и проветрить, — негромко распорядился Плешаков. — А мы давайте подождем немного здесь, — сказал Елене. — Присядьте, — и подвинул ей стул.
Люди передвигались молча, тщательно все осматривая и подсвечивая себе в неудобных местах фонариками.
— Коля, — некоторое время спустя позвал Плешаков. — Не забудь проверить на предмет «клопов».
— Господи! — испуганно вздохнула Елена, вызвав улыбки присутствующих. — Мне только этой гадости не хватало!
— Не волнуйтесь, — продолжил Плешаков, — «клопами» или еще «жучками», на языке спецслужб называются различные устройства для снятия звуковой информации. Вот, к примеру, мы с вами тут разговариваем, а где-нибудь на Лубянке или в каком другом месте весь наш треп записывается. А потом исследуется. Вы ж небось не раз читали об этом?