– Что, канализация плохо работает? – обеспокоенно прошептала я.
– Бог с вами, мисс, канализация у нас в полном порядке! А вы… неужели вы не слышали о том, что тут убили одну иностранку?
– Да вроде бы в газетах что-то мелькало… – небрежно проронила я.
Мое безразличие сразило эту славную женщину. Прояви я хоть какой-нибудь интерес, она, скорее всего, спряталась бы как улитка в свою раковину. А тут она просто все готова была мне выложить.
– Да наверняка вы слышали, мисс! Эта история все газеты обошла. «Дейли Баджет» до сих пор надеется поймать убийцу. Если верить им, то наша полиция вообще ни на что не способна… Надеюсь, его все-таки поймают… хотя он с виду такой милый юноша, что верно, то верно. Немного похож на солдата… думаю, его на войне ранило, а ведь после этого у людей порой появляются странности, вот как у сына моей сестры… Видать, та женщина его мучила, иностранки такие противные. Хотя она была очень даже симпатичной. Вот тут стояла, прямо на вашем месте.
– Интересно, она была блондинкой или брюнеткой? – спросила я первое, что мне пришло в голову. – На фотографиях, которые публиковались в газетах, этого не разобрать.
– У нее были темные волосы и очень белая кожа, слишком белая, даже неестественно, подумала я тогда… А губы алые и накрашены слишком ярко. Мне это не нравится, по-моему, женщине достаточно слегка припудрить лицо – и все.
Мы уже разговаривали, как старые друзья. Я задала следующий вопрос:
– Наверно, она нервничала или казалась расстроенной?
– Вовсе нет! Она спокойненько так улыбалась про себя, словно ее что-то забавляло. Поэтому для меня как гром среди ясного неба было, когда на следующий день та парочка примчалась сюда и потребовала вызвать полицию: дескать, совершено убийство. Я, наверное, этого не переживу, а уж после наступления темноты я теперь туда ни ногой, хоть режьте меня! Я и во флигеле больше жить не желала, да вот сэр Юстас буквально на коленях умолял меня остаться.
– А разве сэр Юстас Педлер не в Каннах?
– Он там отдыхал, но когда услышал о случившемся, то вернулся в Англию… Ну, конечно, про колени я так сказала, в переносном смысле… Но секретарь сэра Юстаса, мистер Пейджет, предложил нам вдвое увеличить жалованье: только, мол, оставайтесь… А как говорит мой Джон, «деньги в наше время нужны позарез».
Я охотно согласилась с весьма оригинальным выводом Джона.
– А вот молодой человек, – внезапно вернулась к предыдущей теме разговора миссис Джеймс, – выглядел расстроенным. Его глаза – они у него светлые, я отчетливо помню – блестели ярко-ярко. Я решила, что он взволнован. Но мне и в голову не пришло заподозрить что-то неладное. Даже когда он вернулся сам не свой.
– Сколько он пробыл в доме?
– Да недолго, минут пять, наверное.
– Какого он был роста? Примерно шесть футов?
– Пожалуй.
– Гладко выбрит?
– Да, мисс, даже тоненьких усов щеточкой и тех не было.
– А подбородок у него блестел? – повинуясь внезапному порыву, спросила я.
Миссис Джеймс воззрилась на меня в священном трепете.
– Да, мисс… Теперь, когда вы сказали, я вспомнила, что – да. Но откуда вам это известно?
– Забавно, но у убийц часто блестят подбородки, – высказала я совершенно бредовую мысль.
Но миссис Джеймс охотно мне поверила.
– Что вы говорите, мисс?! Никогда об этом не слышала.
– Вы не обратили внимания на форму его головы?
– А что в ней особенного? Голова как голова, мисс… Так я даю вам ключи?
Взяв ключи от дома, я отправилась в особняк. Проводимое расследование пока удовлетворяло. Существенных различий между человеком, которого описала миссис Джеймс, и «доктором» из подземки я не заметила. Пальто, борода, очки в золотой оправе… «Доктор» показался мне человеком средних лет, но я вспомнила, что, склоняясь над трупом, он двигался как сравнительно молодой мужчина. В его пластике была гибкость, присущая молодости.
Жертва несчастного случая (я дала погибшему прозвище Нафталин) и иностранка миссис де Кастина (не знаю уж, как ее звали в действительности) договорились встретиться в Милл-Хаузе. События, по-моему, разворачивались следующим образом: то ли опасаясь слежки, то ли по какой-то другой причине они избрали довольно оригинальный способ встречи, договорившись взять направление на осмотр одного и того же дома. Это давало им возможность встретиться как бы случайно.
Тот факт, что Нафталин не ожидал увидеть «доктора» и явно встревожился, лишний раз подтверждал мою правоту. Что случилось потом? «Доктор» снял грим и отправился вслед за женщиной в Марлоу. Но поскольку он торопился, то на подбородке вполне могли остаться следы клея. Вот почему я задала миссис Джеймс странный на первый взгляд вопрос.
Я брела, погрузившись в раздумья, и наконец подошла к невысокой, как делали в старину, двери особняка Милл-Хауз. Открыла ее ключом и зашла внутрь. В холле, под низкими сводами, было тепло, пахло запустением и плесенью. Я невольно содрогнулась. «Неужели женщину, что пришла сюда несколько дней назад, «улыбаясь каким-то своим мыслям», не охватило дурное предчувствие, когда она переступила порог этого дома? – подумала я. – Может, губы ее перестали улыбаться, а сердце сжалось от безотчетного страха? Или же она поднялась наверх, по-прежнему улыбаясь и не подозревая о своей скорой гибели?» Сердце у меня учащенно забилось. А вдруг дом на самом деле не пуст? И меня тоже поджидает смерть? Впервые я по-настоящему поняла, что означают слова «там-то и там-то была особая атмосфера». В этом доме царила особая атмосфера, атмосфера жестокости, опасности, зла…
Отогнав мрачные мысли, я быстро взбежала по лестнице. Найти комнату, где разыгралась трагедия, оказалось нетрудно. В тот день, когда обнаружили труп, шел проливной дождь, и пол, не застеленный ковром, был весь истоптан грязными ботинками. Интересно, а убийца накануне тоже оставил свои следы? Полиция, конечно, могла об этом умолчать… Однако, поразмыслив, я решила, что мое предположение маловероятно. В тот день стояла хорошая погода и было сухо.
Ничего интересного я в комнате не заметила. Она была почти квадратная, с двумя большими окнами, гладкими белыми стенами и дощатым полом. Я обшарила его весь, но не нашла ничего, кроме булавки. Похоже, талантливому начинающему детективу не суждено отыскать ключ к разгадке тайны…
Я принесла с собой блокнот и карандаш. Записывать было особо нечего, но все же я прилежно начертила план комнаты, дабы хоть как-то восполнить свое разочарование. Но когда я хотела положить карандаш обратно в сумочку, он выскользнул у меня из рук и покатился по полу.