Виталий пошел в находившийся рядом с вокзалом универмаг «Московский», чтобы, просто потолкавшись в толпе, что-нибудь придумать. Внезапно в отделе оптики его осенило. Он увидел снайперскую винтовку. Однако, приблизившись, разглядел фоторужье, а то, что он принял за ствол винтовки, оказалось трубой водяного отопления. Виталий расплатился и попросил завернуть покупку.
Он съездил в Чертаново. Выкопал обрез и, вернувшись в Коломну, принялся прилаживать к нему сильную оптику с удобным прикладом от фоторужья. К вечеру нечто похожее на укороченную снайперскую винтовку было готово. С утра Виталий, доехав на трамвае до окраины города, направился к сосновым зарослям. Углубившись в лес километра на три, выбрал подходящий пень и начал пристреливать свое оружие.
После пары часов упражнений Покровский удовлетворенно разобрал ружье и, забежав на съемную квартиру, прихватил свои вещи.
К обеду он вновь был в Москве. Виталий не стал забирать инструкции из чемодана на Казанском вокзале. Он отлично помнил весь план. Его явно составляла женщина. Ничего глупей, чем лечь с оптическим прицелом прямо напротив цели, придумать было нельзя. Покровский прекрасно видел, как работают телохранители. И от их бдительного взгляда не ускользнуло бы зияющее отверстие на чердаке.
Осмотрев место предполагаемого убийства, Покровский принял решение. Он обошел дом, стоявший перпендикулярно зданию оздоровительного центра, и, подойдя к двери с кодовым замком, разглядел три наиболее потертые цифры. Нажал на них и открыл дверь.
Спустившись по лестнице к подвалу, Покровский нашел дверь, запертую на тяжелый навесной замок. Он вынул из кармана алмазную нить и, пропустив ее сквозь дужку, начал пилить. С замком Виталий справился за четыре минуты. Никто из жильцов дома за это время не проходил.
Проникнув в подвал, Покровский нашел наиболее удачное для операции место. До начала оставалось шесть часов. Виталий вынул из сумки раскладной стул. Сел, навалившись спиной на кирпичную стену, и уснул.
4
– Разрешите, Александр Борисович? – спросил капитан Нечаев, входя в кабинет.
– Заходи, Олег, – разрешил Турецкий. – Но только при одном условии: если чем-нибудь меня порадуешь. А нечем, так – кругом марш!
– Тогда я надолго! – обрадовался сыщик, удобно устраиваясь в кресле. – Наружка, установленная за Юлией, дала результаты. Весь день накануне девушка провела в прогулках по Трехгорным переулкам, при этом часто и внимательно рассматривала верхние этажи и крыши зданий. Даже сделала несколько фотографий. Вечером дежурила в салоне своей «восьмерки». Пленки, сданные в печать, были нами перехвачены и сняты копии. На нескольких из них – изображения Макарова на пороге центра.
– Какой напрашивается вывод? – спросил Турецкий.
– Она собирается убрать Макарова, и сомнений, что Покровский будет исполнителем, у меня лично не возникает.
5
У Поремского зазвонил телефон. Он посмотрел на определитель номера и расплылся в улыбке.
– Здравствуй, амиго! – раздался звонкий голос. – Еще не забыл?
– Привет, звезда! – ответил Владимир. – Ты часто встречала молодых людей, которые тебя забывали?
– Нет, но я в первый раз встречаю парня, который не звонит сам. А загадка интригует. Ты не хочешь встретиться?
– Ты назначаешь мне свидание? – спросил Владимир.
– Да.
– А где? – задал Владимир вопрос.
– Ну вот это уже твоя проблема, – ответила Юлия.
В шесть вечера молодые люди встретились на Ленинском проспекте, у магазина «Ткани». Затем Поремский повел девушку переулками к высотному зданию Академии наук.
– Раньше, – произнес он, – я любил встречать закат в ресторанчике «Седьмое небо». Представляешь, вся Москва уже погрузилась в сумерки, а ты все еще видишь солнце! Теперь, после пожара в Останкино, он закрыт, и самая высокая точка Москвы – здесь!
– А смотровая площадка университета? – улыбнувшись, поймала его Юлия.
– Да, ты права, – сконфузился Владимир. – Но там же не кормят!
Сев за столик с видом на центр города, молодые люди немного выпили, и Юлия, печально глядя на открывающуюся панораму, спросила:
– Володь, вот тебе приходится иметь дело с убийцами?
– Да, я же «важняк», – подтвердил Поремский. – Мой профиль – крупные аферы и убийства, но аферы я люблю больше. В них меньше крови и больше интеллекта. Хотя часто все перемешано.
– Скажи, а что происходит с человеком после того, как он убил? Он становится другим?
– Знаешь, Юлька, – ответил Поремский, догадавшись, какого рода сомнения терзают девушку, – убийцы бывают всякие. Ну больных и маньяков не будем брать в расчет. Есть прирожденные киллеры – это примитивные существа, психика которых, вследствие их убогости, особых изменений не претерпевает. Есть также очень много людей, обреченных раскаиваться в совершенном всю жизнь. Но попадаются и образованные, развитые, интересные люди. И в силу обстоятельств, например из жажды мести, они лишают жизни человека, пусть даже не достойного называться таким словом. И вот здесь начинается мучительный распад личности. Человеку не важно, уйдет он от расплаты или получит наказание, не играет роли даже его тяжесть. Потому что самым страшным является приговор, который он выносит сам себе. Он словно убивает одним выстрелом двух человек. И один из них он сам, потому что прежним уже не станет никогда.
– Прямо достоевщина какая-то, – вздохнула Юлия, внимательно впитывающая каждое слово. – А если не сам, а чужими руками?
– Не важно, – ответил Владимир. – Понимаешь, сама идея убийства разрушительна! Ты разве этого не чувствуешь?
На несколько минут они замолчали. Затем Владимир встал и тихо вышел. Юлия этого даже не заметила.
– Нет, – произнесла, словно обращаясь к себе, девушка, – не хочу!
Она достала телефон и решительно набрала номер.
– Виталий?
– Да, – ответил Покровский.
– Все, Виталий. Казнь отменяется. Я не хочу никакой мести. Не надо. Понял? Я освобождаю тебя от всех обязательств!
– Не забывай, – ответил Покровский. – У меня есть еще и свои счеты.
– Дурак! – закричала девушка. – Макаров к твоим родителям не имел никакого отношения. Он мой кровник!
– Если честно, то эта затея мне и самому не очень по душе, – признался Виталий. – А вот твой голос мне кажется знакомым.
– Я откроюсь в другой раз. Пока!
Юлия, увидев возвращающегося Владимира, отключила телефон и произнесла:
– Володя, наверное, только ты можешь вытащить меня из той петли, что я начала затягивать на своей шее. Спаси меня!
После этого девушка подробно рассказала Владимиру обо всем. Поремский некоторое время молчал, а затем спросил: