Турецкий понял, что речь наконец зашла об отце Вадима — Игоре Красновском, переправленном в Америку прямо из Пермлага. Впрочем, в конце семидесятых лагерей, как таковых, уже не было. Появились колонии. Это, скорее, свойство постаревшей памяти — ГУЛАГ, КАРЛАГ, Коми, Пермь, Мордовия… И несть им числа! А тунеядцев из Норильска, когда развернулась особо громкая борьба с ними — по всей стране отправляли, к примеру, на юг Красноярского края, поскольку на Севере содержать колонии было нерентабельно.
«И все— таки Штаты меня поразили… Другой мир, другие люди, другие лица и улыбки. Иные краски. И к ним приходится медленно привыкать, а то глазам тяжело. Всего слишком. И я — теряюсь. Это я-то! А ведь не смотреть прилетел, не на экскурсию по местам боевой и трудовой славы родного папаши! Не знаю, чего ожидать помимо приветливых улыбок, от которых тоже почему-то устаешь. Мы-то ведь не умеем так улыбаться! Поневоле чувствуешь ущербность. Злишься на себя, а злость скверный советчик. И еще: я не нахожу ничего общего между собой и теми, кого вчера встретил на Брайтоне. То ли они так ловко адаптировались, то ли, наоборот, «адаптировали под себя» Америку, но я не заметил ни у кого из них даже намека на какой-либо комплекс.
И еще я заметил: здесь не любят навязчивости. В России я б из собеседника душу вынул, а здесь подобные мои действия могут вступить в противоречие с законом.
Но все, кого я пока видел, это не те русские, которые мне нужны. Мне нужна подлинная эмиграция, люди идеи, духа, а не шмаги…»
Турецкий не сразу сообразил, о чем речь. Что за шмаги? Ба, да это ж у Островского в «Без вины виноватых» есть такой провинциальный хамовитый артист Шмага, от которого необходимо прятать столовое серебро и чье подлинное место — в буфете. Правильно, Шмага!
Бывая в Штатах, Александр Борисович и сам не раз встречал подобных чрезмерно бойких соотечественников, по которым американский обыватель охотно судит вообще о русских. Либо другая крайность: так называемая русская мафия, перед наглостью и бесцеремонностью которой бледнеют иной раз и выходцы из Сицилии. Но все это, конечно, шушера, пена.
И еще одно собственное наблюдение. Все-таки в Америке предпочтительнее иметь дело с американцами, а не с соотечественниками. Настоящих, так сказать, старого разлива, умных россиян осталось, к сожалению, не так уж и много, а последняя волна, за малым исключением, сплошь, как заметил Вадим, провинциальное хамье. Тут он прав…
«…Институт производит чрезвычайно странное впечатление…
…Мне представили М. Все мимоходом, имитация безумной занятости. Избегает встреч. Но мне уже известно, что, если Рюрик пожелает, мое положение в корне изменится: все без исключения кинутся оказывать помощь. А он не желает. Объяснения столь странному факту не нахожу. И это тем более непонятно, что при первой нашей, можно сказать, случайной встрече, Рюрик высказался об отце с глубочайшим пиететом…
…Два СС — ханурики. Оба хитрят изо всех сил, а хитрость их на рожах написана. Им очень надо знать, что известно мне, а я должен узнать известное им. То, что они знают даже больше, чем им полагается, несомненно.
Большие специалисты по части выпить и посплетничать. Хотя должен заметить, что все их сплетни имеют какой-то ущербный, местечковый характер. Жалкий, может быть. Или — усталый? Отчего?…
…Появилась еще одна загадочная личность, с которой якобы дружил отец, некто Брутков. К сожалению, никто ничего определенного рассказать о нем не хочет. Или не знает. Известно же пока очень немного: был этот Николай Иванович талантливым экономистом, большим другом и последователем нобелевского лауреата Вас. Вас. Леонтьева, и вокруг него в свое время образовался какой-то узкий круг единомышленников, вошедших в противоречие с руководством института «Российское общество». А чем все это закончилось, кажется, толком никто и не знает. В общем, и на американской ниве существуют те же самые противоречия, неприятия и скандалы, что и на родной, российской. Лишнее тому подтверждение этот самый кружок: или его «распали», или он сам распался, но только никто уже и не помнит, чего они там все хотели…
И судьба этого Бруткова очень странная. Это же надо, чтоб в такой цивилизованной стране, как Соединенные Штаты, человека в лесу, в полутора милях от собственного бунгало, задрала рысь! Ну у нас еще куда ни шло, Сибирь-то не мереная. А тут — в каких-то трех часах езды от Нью-Йорка!
…Кажется, наконец удостоился! Завтра буду иметь честь лицезреть самого Рюрика Алексеевича в его рабочей обстановке. Я получил его личное приглашение посетить возглавляемый им институт с правом взять эксклюзивное интервью, касающееся всех аспектов деятельности этого чрезвычайно любопытного частного заведения, действующего на средства от спонсорских взносов. Исключительно! Может быть, «пан директор» объяснит мне — совку, что это за спонсоры такие, чего хотят и за что денежки на институтский банковский счет переводят. Я много слышал да и теперь вот все больше убеждаюсь, что людей, подобных старым российским меценатам, в Америке отродясь не водилось. Потому что если уж он платит, то совершенно точно должен знать, ради чего. Что конкретно он с этого имеет. И никакого альтруизма.
Этак вот Лескова, да прочих наших знатоков российского быта, вроде того же дяди Гиляя, начитаешься и начинаешь вдруг понимать, откуда берутся такие странные меценаты на Руси. Они ж перед Богом грехи свои замаливают, причем делают это искренно и не только храмы строят или там завещают картинные галереи городу, а содействуют просвещению и прогрессу, хотя как раз мироеду-то зачем прогресс? Американец же, как мне тут успел рассказать один из стариков эмигрантов чуть ли не первой еще волны, по духу своему прагматик, а поэтому, прежде чем сделать благотворительный взнос, до цента просчитает, какую будет иметь от того пользу, прибыль. По той же налоговой части. А тут целый институт содержится! На частные пожертвования.
Ах, кабы не мое воспитание! Глядишь, и поверил бы, что институт, занятый изучением российских проблем и прогнозированием дальнейшего политического и экономического развития нашего государства создан не на средства, скажем, ЦРУ. Вот это мне особенно важно будет выяснить у Рюрика Михайлова, ибо тогда все эти разговоры вокруг да около обретут конкретику и целевую направленность…
…А ведь я, можно сказать, в воду смотрел!
Оказывается, это типичное совковое убеждение, что в каждом американском мероприятии, касающемся любых зарубежных проблем, обязательно должна присутствовать рука ЦРУ. Особенно если речь идет о прошлом Советском Союзе или нынешней Российской Федерации в ее новом эсэнгэшном окружении. Стереотип, мол, у нас таков. Уверен, что не может быть якобы в Штатах иначе. Ну а в качестве наиболее расхожего аргумента, доказывающего разность наших мировоззрений, — ослепительная американская улыбка с одной стороны, и вечно озабоченные и хмурые физиономии российских обывателей — с другой. То есть гостеприимство против отчужденности и враждебности. Поэтому, мол, мы и не в состоянии понять, что все нам желают только добра и процветания. Сами виноваты.