Аплодисменты, прозвучавшие после этой тирады, вряд ли можно было назвать бурными. Но тем не менее они имели место, а на лицах сотрудников стало появляться выражение некоей самодовольной удовлетворенности.
«Черт возьми! Ну прямо-таки нашкодившие школяры, получившие вместо ожидаемой выволочки от классной руководительницы неожиданную похвалу. И это доблестные майоры, полковники и генералы службы безопасности? Впрочем, стоп, Жаворонков! Вот теперь ты уже действительно необъективен, а проще говоря — беспричинно злобствуешь. Женькина „тронная речь“ и в самом деле выстроена ловко, умело и дипломатично».
О дипломатических начинаниях Смирнова Жаворонков был достаточно наслышан. Депутатом Верховного совета своей республики он стал уже в первые годы своего назначения. Тогда это было довольно просто. Не быть депутатом руководитель такого ранга (шутка ли? — председатель республиканского комитета госбезопасности) просто не мог. Но политический климат менялся, выборы — если и не стали полностью свободными и открытыми — все-таки действительно стали походить на выборы, когда не из одного — одного, по старой советской традиции, ну а хотя бы одного — из полутора. И в этой новой реальности генерал Смирнов не только сохранил свои позиции, но и сумел возглавить какую-то там парламентскую секцию — разумеется, занимавшуюся правами человека, укреплением демократических преобразований в республике, ну и чего-то там подобного в этом же роде. Даже Беловежский обвал и распад Советского Союза сказался на карьере Смирнова далеко не сразу. Став неожиданно иностранным подданым, Евгений Иванович еще довольно долгое время продолжать заботиться о государственной безопасности нового независимого государства, к которому, формально уже, он не имел никакого отношения. Но, естественно, местные ребята не дремали. Нужен был хоть какой-то, хоть минимальнейший повод. Он, разумеется, нашелся.
— Нам, дорогие друзья, предстоит большая работа. Трудная работа, не скрою этого. Рассчитывать на то, что по мановению некоей волшебной палочки мы моментально сможем решить все свои проблемы, не приходится. И тем не менее я считаю, что мы можем смотреть в будущее с оптимизмом. Методы и приемы нашей деятельности намечены и апробированы. Совершенствовать их и развивать — в этом залог нашего успеха, в этом гарантия того, что мы сможем оказать посильный вклад в возрождение и становление новой могучей России.
«Ищите женщину!» Кто и когда из древних мудрецов, а может быть, и не мудрецов, а просто людей, обремененных или собственным житейским опытом, или философским обобщением коллизий и проблем, преследующих современников, впервые произнес эту сакраментальную фразу, не известно. Но анонимность автора отнюдь не уменьшает актуальности во все времена и эпохи этого емкого и точного высказывания. «Ищите женщину!»
Женщин, промелькнувших через жизнь Евгения Ивановича Смирнова, можно было отыскать очень много. Но ни одной из них никогда не приходило в голову создавать впоследствии какие-то сложности своему бывшему возлюбленному. И секрет этой сдержанности крылся не только в служебном положении Евгения Ивановича, хотя, разумеется, высокий чин ответчика конечно же играл свою роль: кто, в добром уме и в здравом рассудке, захочет конфликтовать с бывшим любовником — генералом КГБ? но и в несомненной ловкости и виртуозно сыгранной Евгением Ивановичем тактичности, с которой он умел уважительно и деликатно обставлять каждое очередное расставание, побуждая сохранить о себе — любимом — самую добрую память.
Роковой удар был нанесен из, казалось бы, наиболее защищенной области: собственной семьи. Роковой, потому что для супруги генерала — Дианы Смирновой — он стал смертельным в самом прямом смысле, а Евгению Ивановичу существенным образом подорвал его начинавшее уже пошатываться, но пока еще достаточно устойчивое и крепкое положение.
Диана Смирнова — солистка кордебалета Большого театра, — всегда активно занятая в репертуаре, объездившая с гастролями весь мир, постепенно начинала сдавать свои позиции. Возраст, накопившаяся со временем усталость, сценические травмы, наступающие «на пятки» способные и прекрасно обученные молодые артистки… Занятость в спектаклях постепенно уменьшалась, свободного времени становилось все больше и больше. С неизбежностью вставал вопрос о необходимости в самом скором времени прекращать свою карьеру. Но Диана — и в этом ее можно понять — стремилась оттянуть принятие и воплощение в жизнь этого жесткого и болезненного решения. А избыток свободного времени ничуть ее не обременял, даже, вполне вероятно, шел на пользу ее самочувствию.
Прекрасно обеспеченная материально, и не только благодаря генеральскому окладу супруга, но и, возможно даже и в большей степени, за счет собственных трудов и усилий, имевшая уже долгие годы практически открытый заграничный паспорт, она забыла о возможности каких-либо ограничений в выборе любых приходящих ей в голову заграничных вояжей. Знаменитые горнолыжные курорты, виндсерфинг и водные лыжи в престижнейших и изысканных уголках планеты, плавание с аквалангом в акваториях, известных своей повышенной опасностью встреч с акулами… Вскипающий в крови адреналин помогал Диане Смирновой бороться с усталостью, разочарованием, неумолимо щелкающими годами. Ну и конечно же каждая поездка сопровождалась обилием и разнообразием самых невероятных и непредсказуемых встреч.
Лишь считаное количество раз Диана выезжала за кордон с супругом, считаное и вычисленное до того необходимого минимума, который позволял сохранять легенду о полном благополучии давно уже ставшего номинальным брака. Кстати, бытовавшие в советской, а позже перекочевавшие и в российскую действительность обывательские легенды о якобы свободных поездках за границу высоких гэбэшных чинов требуют деления на пять — десять — двадцать, а может быть, и больше порядков. Разумеется, Евгений Иванович располагал дипломатическим заграничным паспортом, разумеется, получение любой желаемой визы было заботой его сотрудников и делом нескольких часов… Но… Генерал Смирнов предпочитал не пользоваться излишне часто этой привилегией. Одно дело — официальный визит в составе какой-либо делегации под присмотром легально заявленных вымуштрованных охранников и, что еще важнее, нелегальных, малоприметных «волкодавов»-ликвидаторов из спецподразделений, а совсем другое — личная частная поездка. Нет, Евгений Иванович не был трусом, он — и не без оснований — считал себя достаточно хорошо подготовленным профессионалом, способным противостоять любой возможной провокации. Но, опять же как настоящий профессионал, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это противостояние возможно лишь в разумных числовых пропорциях, что в случае, если его личность заинтересует иностранные спецслужбы — а возможность такой заинтересованности, учитывая его высокий чин и служебное положение, никогда нельзя было исключать, — он будет не в состоянии оказать адекватное сопротивление. Это ведь только в легендах, сочиняемых не в последнюю очередь именно его ведомством, бесстрашные и неукротимые большевики-чекисты небрежно справлялись с десятками империалистических агентов. А на деле-то картина выглядела совершенно по-иному. Степень подготовки и мастерства сотрудников контрразведывательных служб даже относительно небольших государств, никогда впрямую не стремившихся вступить в непосредственную конфронтацию с «почившими в бозе» странами бывшего социалистического лагеря, находятся на невероятно высоком профессиональном уровне. Ну а уж о таких гигантах и монстрах шпионско-разведывательной деятельности, как Штаты, Британия, Франция, миниатюрный, но завоевавший себе в этой сфере потрясающую репутацию Израиль, и говорить не приходится. Осведомленность же о техническом оснащении потенциальных противников и вообще способствовала устойчивому ухудшению настроения.