— Лидия Ивановна, расскажите мне, пожалуйста, о друзьях Валентина. Или — о подруге. У него есть подруга?
— О друзьях я ничего не знаю. А подруга… Да, есть. Они вместе в школе учились. Ника ее зовут. А фамилия… Воронова, кажется. Или Воронкова? Точно уж и не вспомню. Валя ее очень любил. С ума по ней сходил. И… — Внезапно в глазах Лидии Ивановны появился ужас. — Господи! Зачем это я так сказала? Почему — любил? Любит! Конечно, любит! Ведь он жив, а я его заранее… — Она всхлипнула. — Ох, Валя, Валя, горюшко мое, и где ж ты теперь?
Ника Воронова открыла дверь не сразу. А когда открыла, Галя поняла, почему Валентин «с ума по ней сходил». Высокая, стройная, с высокой грудью, густыми русыми волосами и огромными зелеными глазами, дерзость которых смягчали длинные темные ресницы, Ника была похожа на капризного ребенка царских кровей. Галине приходилось и раньше встречать таких женщин. Как правило, ничем хорошим они не заканчивали.
— Вы кто? — не здороваясь, спросила Воронова.
— Я — Галина Романова. Из милиции. Я звонила вам час назад.
Ника оглядела Романову критическим взглядом:
— Ясно. Не очень-то вы похожи на милиционера.
— Что поделать.
— Ладно, заходи.
Квартира Ники Вороновой не отличалась чистотой. На спинке стула висел лифчик, на диване валялся скомканный халат. На полу лежали фантики от шоколадных конфет, на журнальном столике стояло два бокала и полупустая бутылка вина, рядом — початая бутылка водки и рюмка.
— Будешь? — спросила Воронова, заметив, что Галя смотрит на бутылки.
— Нет, что вы!
— Смотри, — пожала плечами Воронова. — Если хочешь, я налью. Да и сама тебя поддержу.
Только сейчас Галя поняла, что Воронова была не совсем трезва. «Вот откуда этот шальной блеск в ее зеленых глазах», — подумала Романова.
— Кстати, это ничего, что я тебе «тыкаю»? Ты давай тоже без церемоний. Зови меня Никой. И на «ты». О’кей?
— Ладно, — согласилась Галя. — Где мы можем поговорить?
Воронова усмехнулась:
— А что, моя гостиная тебе не подходит? Вижу, что нет. Но в спальне еще хуже, поверь мне. Про кухню я уже и не говорю, там у меня полный бардак. Так что располагайся здесь, подруга.
Воронова убрала с дивана халат и швырнула его на спинку стула. Хлопнула ладонью по дивану:
— Садись!
Галя села. Ника расположилась рядом. Закинула руку на спинку дивана и весело сказала:
— Ну? О чем ты хотела со мной поговорить?
— О Валентине Смирнове.
Ресницы Вороновой дрогнули.
— О Вале? — Голос у нее слегка задрожал. — А почему о нем?
— То есть как? — удивилась Галя. — А разве вы с ним не…
— Не сплю? — Воронова усмехнулась, однако в усмешке ее было что-то вымученное. — Это тебе наверняка его тетка рассказала. Она хорошая женщина, только любит совать нос не в свои дела.
— Валентин пропал. Мы пытаемся его найти.
Ника нахмурилась:
— Да, я слышала. Сначала я думала, что все это дурная шутка, но потом… — Она вновь усмехнулась: — Веришь ли, я даже прослезилась. Думала, вычеркнула его из памяти, но оказалось, не совсем. — Ника выдержала паузу и с неожиданной грустью в голосе добавила: — Сердце помнит.
— Так вы с ним расстались? — уточнила Галя.
Ника посмотрела на нее, подняв брови, и кивнула:
— Ну да, расстались. Конечно расстались.
— Давно?
— Давно. Месяца два уже, наверно.
— А… — Тут Галя немного стушевалась. — А можно спросить, из-за чего?
Ника засмеялась:
— Ну и вопросик! А из-за чего, по-твоему, расстаются люди?
— По-разному бывает, — осторожно сказала Галя.
— Да, по-разному… А если вдуматься, всегда одно и то же.
Ника задумчиво закусила губу, как будто о чем-то вспомнила, посидела так немного, глядя невидящим взглядом куда-то мимо Гали, потом качнула головой и неожиданно предложила:
— Что-то грустно стало. Давай-ка исправим ситуацию.
Ника протянула руку к журнальному столику, взяла бутылку вина и плеснула немного в бокал. Оглянулась на Галю:
— Поддержишь? На брудершафт!
— Я не…
— Иначе ни слова тебе больше не скажу.
— Только если совсем немного, — нерешительно сказала Романова.
Ника встала с дивана, вынула из серванта чистый бокал и наполнила его вином до половины. Протянула Гале:
— Вот, возьми. Вино хорошее, французское. Мне его один битюк таскает. Любовничек мой новый.
Галя взяла бокал. Ника с одобрением кивнула:
— Давай за знакомство, подруга!
Галя хотела чокнуться, но Ника тут же отпила большой глоток, словно ждать ей было невмоготу.
— Ну вот, — удовлетворенно сказала она, покосилась на Галю и добавила: — Люблю вино. Поднимает настроение.
— Когда как, — мягко возразила Галя. — Иногда, когда на душе совсем тяжело, от спиртного становится еще хуже.
— А ты, я смотрю, девка опытная. Да, ты права. Ни черта от него не делается лучше. — Ника залпом допила вино, взяла со столика сигареты и закурила.
Галя посмотрела, как она курит, поставила бокал на столик, так и не отпив, и спросила:
— Вы с ним совсем перестали видеться после того, как расстались?
— Да нет, не перестали. Если честно, он мне названивал чуть не каждый день. Мы вроде как остались друзьями. Я-то знала, что от этого нам обоим будет только хуже. Лучше ведь сразу порвать отношения, правда?
— Я думаю, да.
— Ну, вот. А он мне сказал: «Мне лучше встречаться с тобой как с другом, чем терять тебя навсегда». Что-то в этом роде. Ну не дурак ли, а?
Ника сбила с сигареты пепел и глубоко затянулась.
— Наверное, он очень сильно тебя любил, — сказала Галя.
— Наверное, — согласилась Ника, выпустив изо рта облако дыма. Потом вздохнула: — Мне эта его любовь чуть всю жизнь не исковеркала.
— В каком смысле?
— В прямом. Говорю же, жених у меня новый появился. Мужчинка надежный, крепкий и небедный. Правда, женат, но это вопрос времени. Вот скажи мне, подруга, только честно, как на духу… Кого бы ты выбрала: симпатичного мальчика с дырой в кармане или солидного дядьку с толстым кошельком?
Галя подняла бокал, посмотрела сквозь него, прищурившись, на свет и ответила:
— Я бы выбрала того, кого люблю.
— О как! — Брови Ники дрогнули. — А если любишь сразу обоих? Если одинаково в обоих влюблена? Что тогда ты будешь делать? Как тогда будешь выбирать?