Полковник Шишкунов слегка понизил голос:
— По-моему, неплохо было бы внедрить в московскую таможню своего человека.
— Дельная мысль, — кивнул Василий Игнатьевич. — Но человек должен быть не засвечен в Москве. И желательно — в центральных регионах России тоже. Можете кого-то порекомендовать?
— Гм… — Полковник Шишкунов задумался. — Можно привлечь к этому делу кого-нибудь из дальневосточных выпускников.
Человеку непосвященному эти слова показались бы загадочными. Но генерал Демин сразу понял, что полковник имеет в виду. Дело в том, что в далеком дальневосточном городе Комсомольске-на-Амуре находилось глубоко законспирированное оперативное милицейское училище. Выпускники училища, лица которых еще не успели примелькаться, привлекались для выполнения секретных заданий или, как говорят в кино, для «работы под прикрытием».
— Верно, — сказал раздумчиво Демин. — Вот и вызови мне такого человечка. Только чтобы никто, кроме меня и тебя, о нем не знал.
— Да, но нужен человек для связи.
— Подбери оперативника поопытнее и понадежней. Только не старика и не из этих… молодых.
— Такой человек у меня есть.
— Ну вот видите, полковник, — сказал Василий Игнатьевич, добрея и переходя почему-то на «вы», — вы и без меня все знаете. Не затягивайте с этим делом. Жду от вас четкого плана действий к завтрашнему утру. И чтобы не позже, чем через три дня, человек, о котором мы с вами говорили, был в Москве. Задача ясна?
— Так точно.
— Выполняйте.
2
Когда у тебя папа — милиционер, и дедушка — тоже милиционер, трудно избрать себе иную профессию, кроме милицейской. Как говорится, авторитет предков довлеет. Тем более когда предки твои умеют так сочно и красочно описать свои милицейские будни (которые для обоих остались в прошлом), что у тебя слюнки текут обильней, чем у пресловутой собаки Павлова.
— В наше время бандиты были настоящими — со своими законами, традициями, со своим воровским фольклором. А нынешние… — Тут дед Альберта уныло махал морщинистой рукой. — Просто отморозки. Животные в человечьем обличье.
— У тебя просто романтический взгляд на прошлое, — не соглашался отец Альберта. — А на самом деле сволочи всегда сволочи, а хорошие ребята — всегда хорошие ребята. Независимо от времени. Вот помню, лет пятнадцать назад брали мы в Минске Веньку Стриженого…
Далее следовал подробный рассказ, из которого выходило, что бандиты пятнадцать лет назад были настоящими суперменами, а рассказчик (отец Альберта Мясищева) был настоящим героем. Не чета нынешним выскочкам, как сказал бы дед.
Когда Альберт впервые заявил деду и отцу о своем горячем желании стать оперативником (а было ему тогда лет шестнадцать), в комнате повисла пауза и висела не меньше пяти минут. Потом дед хрипло вздохнул и сказал:
— Ну и дурак. Лучше колоти по барабанам в своем «Веселом покойнике». Авось больше толку-то будет.
«Веселым покойником» называлась рок-группа, которую Альберт Мясищев организовал вместе с одноклассниками и в которой — по меткому выражению — вот уже два года колотил по барабанам.
— Дед прав, — впервые в жизни согласился с дедом отец. — Быть опером — неблагодарное занятие. Ты людей защищаешь, а они же потом тебе в рожу плюют.
— Что-то ты никогда об этом не рассказывал, — усомнился в словах отца Альберт.
— Повода не представилось, — пробурчал отец, хмуря косматые брови. — А теперь — есть.
— Да, Альбертик, работа оперативника — это кровь, пот и грязь, — поддакнул отцу дед. — Это что-то вроде ассенизатора. Опер имеет дело с тем дерьмом, которое человек годами копит у себя в душе, а потом выплескивает на первого встречного. Ну подумай сам — зачем тебе это нужно?
Однако Альберт был непреклонен. Чем больше отец и дед отговаривали его, тем крепче становилось убеждение Альберта в правоте своего решения.
— Наш характер, — вздыхал дед, — мясищевский.
— Да уж, — хмуро поддакивал отец, шурша газетой «Криминал», за чтением которой он проводил все вечера.
Возможно, если бы Альберта Мясищева отговаривали не отец с делом, а мать, он бы ее и послушал, но матери у Альберта никогда не было. Вернее, когда-то она конечно же была, но Альберт ее совсем не помнил.
Восьмиклассником Альберт записался в секцию карате (хотя учитель физкультуры настаивал на том, чтобы Мясищев продолжал занятия баскетболом). Его долговязая, тощая фигура, одетая в белоснежное кимоно, вызывала у парней смех. «Тебе бы косу на плечо — был бы вылитая Смерть», — говорили ему. Но Альберт не обижался. Упорство и труд сделали свое дело, и вскоре Мясищев одержал свою первую победу в краевых соревнованиях по карате. А через четыре года — уже будучи слушателем школы милиции — он стал полноправным обладателем черного пояса.
В школе милиции он учился легко. У Альберта была прекрасная память. Кроме того, он отличался сообразительностью и понимал преподавателей с полуслова.
Однокашники Альберта любили — за товарищеский дух, которому он оставался верен, за доброжелательность и простодушие. Водку он никогда не пил, но совсем уж законченным трезвенником не был — позволял себе иногда бокал-другой красного вина.
Альберт Мясищев совсем был бы доволен своей жизнью, если бы не одно «но». Дело в том, что у Мясищева-младшего никогда не было девушки. С женским полом у него вообще отношения не складывались. Попадая в компанию представительниц прекрасного пола, Альберт моментально краснел и начинал заикаться, как какой-нибудь закомплексованный семиклассник. А стоило какой-нибудь девушке приблизиться к нему настолько, чтобы он почувствовал ее дыхание и запах ее духов, как Альберт вообще терял дар речи. Он превращался в немого болвана с пунцовыми щеками, что в сочетании с нелепой, долговязой фигурой делало его легким объектом для девичьих насмешек.
Догадываясь о проблеме друга, друзья однажды скинулись и купили Альберту дорогую проститутку. Оставшись в комнате наедине с девушкой, Альберт вдруг покраснел (еще гуще, чем обычно) и пробормотал, задыхаясь от стыда:
— Вы такая красивая… Я вас недостоин…
И выскочил из комнаты.
В общем, Альберт Мясищев не был избалован вниманием женского пола. В остальном же с ним все было в порядке.
В тот день, когда подполковник Сафронов вызвал к себе лейтенанта Мясищева, последний был занят написанием курсовой — он учился заочно в местном юридическом институте. Голос подполковника звучал сухо и отрывисто:
— Срочное, важное задание. Встречаемся в моем кабинете. Просьба не опаздывать.
— Слушаюсь, товарищ подполковник.
— Жду.
И подполковник положил трубку.
Через сорок минут Альберт вошел к Сафронову в кабинет:
— Товарищ подполковник, лейтенант Мясищев для получения задания прибыл!