Надежда прикидывала:

— Ей отсюда до нужной станции метро, до места нашей встречи, добираться минут пятьдесят, своим ходом, конечно, без машины, в общем, считаем, час. Сейчас около пяти, у тебя время есть?

— Немного.

— Посидим пока, потом меня выгонишь. Окна ее квартиры выходят на другую сторону, так что я сейчас выйду и позвоню ей из вон того автомата, чтобы убедиться, что она еще дома, и мы не зря тут торчим.

— Не мучайся, — Вера протянула ей мобильный телефон.

«Никак не пойму, почему в нашей стране все так осуждают обеспеченных людей только за то, что они живут комфортно?» — подумала Надежда, набирая номер. Едва только на том конце линии сняли трубку, она дала отбой. Не хватало еще молчать и дышать в трубку, как влюбленная пятиклассница!

— Все в порядке, она дома.

— А почему ты думаешь, что это она? Может, у нее там хахаль живет или подруга?

— Объяснить не могу, но чувствую, что нет у нее ни хахаля, ни близкой подруги. Голос у нее какой-то.., одинокий, что ли.

— Кстати, ты заметила, — живо отозвалась Вера; — что ее голос совершенно не похож на Элин?

— А ты помнишь Элин голос?

— Помню, я вообще голоса очень хорошо запоминаю, у кого-то память на лица, а у меня на голоса. Элин был такой чуть хрипловатый, негромкий, а иногда в нем прорывались высокие нотки.

— Да, пожалуй. Но ведь это ни о чем не говорит, — задумчиво проговорила Надежда, разглядывая прохожих.

Был шестой час, движение у парадной было довольно оживленным. Но больше люди входили, а не выходили — конец дня все-таки. Вот с хихиканьем выскочило трое девчонок лет по тринадцать, вот вышла немолодая женщина и вернулась через двадцать минут, волоча за руку упирающегося автоматчика в каске лет пяти — бабушка привела внука из садика. Мужчина вышел погулять с собакой — беспородной лохматой псиной. Подъехала шикарная машина, и из нее вышла не менее шикарная девица в бежевом кашемировом пальто. Надежда с Верой вытянули было шеи, но, во-первых, девица не вышла из парадной, а вошла, во-вторых, с ней был коротко стриженный парень баскетбольного роста, оба имели весьма довольный и беззаботный вид, были нагружены пакетами с едой и предвкушали приятный вечер с вкусным ужином, пустым фильмом по видику и последующим легким сексом. Все эти непритязательные желания отражались на их лицах, не омраченных заботами.

— Вера, пальто вводит нас в заблуждение. Ты же сама сказала, что оно на каждой второй.

Надежда вышла из машины, обошла дом, вычислила нужные окна, свет горел на кухне и в комнате.

— Она еще дома.

Вера взглянула на часы:

— Ох, Надя, мне пора. Заеду в больницу, узнаю, что там. Может быть, завтра Виктора в палату переведут, тогда уж я там все время буду.

— Простила его, да? Ну мы, бабы, не злопамятные, вечно их прощаем.

— Да не то чтобы простила, — Вера задумалась, — просто, если я не буду за ним ухаживать, он умрет. Это все равно, как если бы я сама его убила. Не могу я так.

— Я понимаю, — вздохнула Надежда.

Дверь парадной открылась, из нее вышла потрепанная женщина в пальто, накинутом поверх халата и направилась вдоль дома к соседней парадной, чуть пошатываясь на ходу. Почти следом за ней выскользнул неказистый подросток в темной куртке и вязаной шапочке, надвинутой на глаза. Он сунул руки в карманы и быстрым шагом пошел в сторону метро. Надежда рассеянно переводила глаза с пьяненькой тетки на подростка. Что-то не устраивало ее в подростке, что-то было не так. Она еще раз скосила глаза на тетку, та остановилась передохнуть, держась за стенку.

«Совсем как наша Зинаида!» — подумала Надежда.

Стоп! Надежда вспомнила вечер убийства Зинаиды и того случайного подростка, которого они с соседкой Марией Петровной видели тогда со спины, выходящим из подъезда. Та же куртка, шапочка, а самое главное — походка! Походка взрослого озабоченного человека, очень целеустремленного.

— Вера, едем за тем мальчишкой! — Но Надежда вовсе не была уверена, что это мальчишка.

Парень уже входил в метро, Надежда выскочила из машины и побежала за ним. Она влетела в холл станции и, пока искала жетон, успела заметить, что подросток достал карточку и пошел не туда, где сидела контролерша, а через турникет. Надежда нашла жетон и тоже устремилась через турникет, размышляя на бегу:

«У подростков карточка либо ученическая, либо студенческая. Они показывают ее контролеру, потому что на такой карточке нет магнитной пластинки. А этот пошел через турникет, значит, у него карточка обычная, для взрослых. Но опять-таки, это ничего не доказывает, он мог взять ее на время у родителей».

Надежда бегом спускалась по эскалатору, вдалеке мелькала вязаная шапочка. Вот она уже близко, Надежда сделала вид, что оступилась, выронила сумку и схватилась рукой за подростка.

— Простите, ради Бога!

Подросток отшатнулся, посмотрел на нее с ненавистью, вырвал руку и бросился вниз. Надежда подобрала сумку, доехала вниз и сразу же перешла на эскалатор, поднимающийся вверх. Лицо, которое она увидела вблизи, никак не могло быть лицом подростка. Это было лицо взрослой женщины. Если одеть ее нормально, то получится худенькая молодая женщина невысокого роста. Что касается красоты… Чуть раскосые глаза, землистый цвет лица… Жаль, что не удалось снять с нее шапку!

* * *

Лана вернулась домой поздно. Она замерзла, проголодалась и ужасно устала. Наскоро выпив чай с какой-то сухой коркой, — в последнее время она перестала готовить, предпочитала съесть что-то прямо так, не утруждая себя, — Лана улеглась в постель, пытаясь согреться. Привычно-холодная пустая постель! Лана горько улыбнулась в темноте. Это как раз сейчас ее волнует меньше всего. А раньше… Если бы не это, ничего бы не случилось, все было бы нормально.

В тот день у Ланы было дурное предчувствие. Предчувствиям она не верила, как не верила вообще никому и ничему, этому научили ее несколько лет работы в коммерческих структурах. Поэтому она свое предчувствие отбросила и поехала в банк. В банк ей было нужно заехать, чтобы протолкнуть в один день платежное поручение на большую сумму в Воркуту. Бухгалтер их фирмы, Лена, была девушка аккуратная и толковая, но Ланиной хватки и бульдожьих челюстей у нее не было, и платежка пошла бы общим порядком, то есть провалялась в банке лишний день, а шефу необходимо было, чтобы деньги в банк ушли уже сегодня.

Лана вооружилась флаконом французских духов, коробкой бельгийского шоколада, бутылкой шотландского виски и сделала дело в лучшем виде. Деньги ушли в Воркуту с пением «Интернационала».

«Вот и верь после этого предчувствиям!» — подумала Лана, выходя из банка.

В офисе секретарша Инна оторвалась от выщипывания левой брови и сказала ей, растягивая слова: