заметим при том, сказал чистую правду: какая у покойного — а, напомним, таковым Савелий Кузьмич Говорков официально считался — может быть регистрация?
Так, значит, вы не москвич? — Машино внимание становилось откровенно
назойливым. — А вы из какого города?
Бешеный начал злиться.
С какой стати я должен вам отвечать? — грубовато спросил он, даже не думая
отвечать.
Машенька улыбнулась и кокетливо сказала:
Я всегда интересуюсь мужчиной, который мне так понравился, как вы,
Серафим, и Светка подтвердит, что это бывает не так часто, как вам может показаться.
Она потянулась за бутылкой. Халат призывно распахнулся, и пред Савелием предстало во всей красе роскошное тело молодой, но уже зрелой женщины.
Помимо своей воли Бешеный не мог отвести от Машиных прелестей глаз.
Мужчина всегда остается мужчиной и чисто инстинктивно реагирует женскую привлекательность. Машенька была очень привлекательна. Она знала это и умело этим пользовалась. А Бешеный был настоящим мужчиной, способным не только встать на защиту женщины, но и оценить ее прелести, тем более что он давно ни с кем не имел близости.
Непреодолимое желание овладеть этой соблазнительной и вполне очевидно доступной девицей стремительно захватило Бешеного. Он почувствовал сильнейшее возбуждение.
И это не укрылось от томного, зазывного взгляда Машеньки.
Я вам нравлюсь? — так и не запахнув халат и вставая со стула, с вызовом
спросила она.
— А ты как думаешь? — каким‑то чужим хриплым голосом откровенно спросил Савелий.
Светлана невозмутимо наблюдала за происходящим: видимо, давно уже смирилась с тем, что она у подруги всегда идет вторым номером.
Замеча–а-а–тельно, — подхватив Савелия за руку нараспев протянула Маша.
Она повела его в спальную комнату, где, одним движением скинув халат, буквально набросилась на него, как голодная тигрица на кусок свежего мяса. Она кусала его губы, шею, ухо и без промедления повалилась спиной на постель, увлекая за собой даже не думавшего Сопротивляться Бешеного, шепча горячими от страсти губами:
Возьми меня, возьми, милый! — быстро скидывая с него одежду. — Зайди в
меня!
Савелия не нужно было уговаривать: он уже был готов к боевым действиям, и как только последняя часть одежды была сорвана с него, он резко вонзил свой клинок во влажные чресла разгоряченной девицы.
И тут она, не в силах более сдерживаться, заорала что есть мочи:
Сильнее трахни меня, сильнее! Еще! Еще! А–а-а! — подвывала она,
исступленно шевеля своими бедрами.
Ее тазик двигался с такой интенсивностью, что Савелий буквально парил над ее телом, рискуя очутиться на полу. Ее длинные наманикюренные ногти впились ему в спину, оставляя на коже царапины. Острыми крепкими зубами она впилась ему в плечо, приговаривая в экстазе:
О, Боже, как ты это делаешь! Как сладко ты трахаешь меня! Еще! Ты просто
прелесть! Ты — самец! Настоящий зверь! Настоящий бешеный зверь!
Маша выплеснулась нектаром с таким воплем, что Савелий с удивлением взглянул на нее, но она тут же выскользнула из‑под Савелия, скатилась на пол и застыла без движения, плотно сомкнув ресницы.
Еще не достигший пика наслаждения, Бешеный попытался вновь пристроиться к ней, но она плотно сжала ноги, а по всему ее телу прокатилась дрожь.
Погоди, милый, — тихо прошептала она. — Пока не трогай меня, хорошо? Такого оргазма у меня никогда еще не было! Дай немного привыкнуть к нему…
— она говорила так медленно, словно любая членораздельная речь давалась ей с трудом.
Савелий молча вернулся на кровать и улегся на спину, пытаясь постепенно отойти от неукротимого порыва страсти, однако его набухшая плоть была в полной готовности, напоминая собой баллистическую ракету перед запуском. Сколько миновало времени он не знал и уже хотел вздремнуть, но в этот момент ощутил влажный Машин язычок, который заскользил по его груди, остановился не мгновение на соске, потом медленно последовал вниз, исследовал мошонку, поласкал набухшую головку.
Томно простонав, Маша приподнялась над его плотью и медленно опустилась на него попочкой. Влажный клинок легко ворвался между ее ягодиц до самого конца. Девушка взвизгнула от охватившей ее страсти, замерла в страстном порыве, словно желая более чувственно ощутить его внутри себя, после чего принялась быстро подпрыгивать на нем, покрикивая в такт:
Гос–по–ди! Гос–по–ди! Как здо–ро–во! Как здо–ро–во! Толь–ко не спе–ши! Толь–ко не спе–ши!
Почувствовав, что его клинок вот–вот извергнется нектаром, Маша быстро соскочила, обхватила его губами, и, облизывая, тихо разговаривала с ним:
Какой чудесный мальчик! Сейчас тебе будет хорошо!
Она буквально вобрала его внутрь до конца, уперевшись головкой в самое горло. Томно простонала, медленно выпустила клинок изо рта и вдруг попросила:
Ударь меня, милый! Ударь по лицу! Я — блядь, жуткая блядь, потому что мне
нравится облизывать и сосать твоего мальчика, нравится трахаться с тобой, но нравится это не только с тобой! Понимаешь! Ударь меня!
Савелий легонько шлепнул ее по щеке.
Не так! Сильнее! Бей сильнее! Ты же — зверь! Бешеный зверь! Так будь же им! Не жалей меня! Не жалей свою шлюху! Ну, вдарь меня, будь мужиком!
Исполняя не очень понятную ему просьбу партнерши, Савелий ударил ее несколько раз посильней по щекам, но, конечно же, не в полную силу.
Сильнее! — выкрикнула она и вновь обхватила своими губами его стальной
клинок.
Савелий еще сильнее ударил ладонью по ее розовым ягодицам, на этот раз довольно больно.
Маша исторгла какой‑то нечеловеческий крик, и в тот же момент густой нектар Савелия бурным потоком хлынул ей в горло. В каком‑то диком экстазе, с трудом успевая глотать этот мощный поток, Маша попыталась ударить партнера по лицу, но Бешеный перехватил ее руку и до боли сжал запястье.
А–а-а! — в истоме закричала она, лаская свободной рукой свою девочку.
Затем задергалась в конвульсиях, исторгаясь своим нектаром. Это продолжалось несколько мгновений, после чего она замерла и даже, казалось, дышать перестала, зажмурившись от удовольствия.
Наконец она открыла глаза и совершенно ровным, будничным голосом констатировала:
Я сегодня кончила два раза. Давно такого не было, давно… — Потом, взглянув
на Савелия, спросила: — А тебе хорошо было, Серафимчик? Какое у тебя дурацкое имя. Ну, ничего, бывает и хуже. Например, Арнольд.
Савелий был нормальный мужик, и все эти садомазохистские штучки его никогда не привлекали. И такая ненасытная самка с такими отклонениями у него была впервые. Он вдруг ощутил какое‑то внутреннее опустошение, а кроме того, неприятно пощипывали оставленные острыми ногтями царапины на спине.