Лисовский кивнул:
— Я понял. Василия хоть пощадили?
— Зачем? Обязанности свои он не выполнил, пользы никакой, удавили, чтоб не мучился от стыда…
Александр Андреевич Лисовский ощутил, как липкий страх сжимает его сердце холодными пальцами, и невольно повторил, пришлепывая мелко-мелко дрожащими губами:
— Я п-понял…
…смерть, которая скалит зубы
и крадется, как вор, — и, однако,
входит, как повелитель.
Фридрих Ницше
1
Капитан Марк Майер на некоторое время, конкретные сроки этого периода не были определены, превратился в бывшего наемника нескольких кавказских войн Геннадия Боброва по кличке Секач. Готовили его к необычной роли недолго, не было времени, но Марк полагал, что влиться в коллектив большого ворья, в один из столичных кодланов, ему поможет полувисельный одесский юморок и приобретенные там же жиганские повадки, которые, надев форму, он пытался честно забыть. Но напрасно: у него так ничего и не получалось.
Теперь походка у Марка — Геннадия стала немножко расхлябанной, но не по-блатному: так ходят люди, часто бывавшие под обстрелом. Хорошо что не обязательными оказались заучивание воровской фени и обновление гардероба. Настоящий Бобров, спрятанный в следственном изоляторе службы безопасности, не был ни блатным, ни крутым. Всего лишь не очень везучий капитан вооруженных сил, не имеющий ничего и поверивший, что деньги могут сделать счастливым любого и что они, самое главное, не пахнут. При некоторых оговорках и Майер, перевоплотившийся в Боброва, полагал, что власть денег сильнее любой другой власти, может даже и диктатуры. Задай ему сейчас кто-либо вопрос: так ради чего ты в уголовке пластаешься? — Марк ответил бы, пожав плечами: кто на что учился.
Сегодня ему предстояло первое серьезное испытание — смотрины у Робинзона, такую кличку носил один из столичных авторитетов, контролирующий Медведково. Братья Месхиевы, Алик и Гриша, получеченцы московского разлива, входили в группировку Робинзона на правах положенцев — кандидатов в воры в законе. Оба начали свою трудовую криминальную деятельность четыре года назад, и руки правосудия добрались до них только один раз. Своих земляков из воюющей республики они избегали, так как считали, что из-за войны и угроз Дудаева контора прочно сидит на шее у всех московских кавказцев, хотя им все политические разборки только в падлу.
Алик и Гриша не ставили в известность своего патрона о том, что проворачивают дельце с челябинским Генералом. В таких сделках, как говорят алкоголики, лишний рот хуже ножа.
Марку пришлось помотаться. Лисовский сообщил, что в столицу вместе с ним собирается ехать челябинский вор в законе Цепень, чтобы доложить о случившемся в Копеевске убийстве. И если сначала планировалось, что Майер присоединится к Лисовскому в аэропорту, то теперь пришлось срочно спецрейсом лететь в Челябинск. Затем оказалось, что Цепень раздумал ехать вместе с Лисовским в целях безопасности. И вообще, вел себя нехорошо, вызывающе, прозрачно намекая на причастность Лисовского к убийству. Так что пришлось Майеру за сутки смотаться туда-обратно по маршруту Москва — Челябинск.
Алик и Гриша встречали в аэропорту, сразу же предупредили, что, возможно, сходняк будет на них давить, потому что Робинзон и другие воры подозревают, что мимо носа проплывает куш, который вполне мог бы достаться заслуженным людям. И вообще, они не в духе — два дня назад неизвестные ребята расстреляли из автоматов в сауне хорошего друга и пристойного вора по кличке Налим. Его похороны с поминками и будут поводом собраться и поговорить.
Сразу по прибытии Марк ни разу не пытался связаться с Турецким или Олегом Величко, только они знали, кто он и зачем весь маскарад. Все остальные, кому по долгу службы и по приказу начальства предстояло незаметно отслеживать передвижения гостей из Челябинска, знали, что и молодой и зрелый — представители криминальных кругов Урала, брать, а тем более стрелять категорически запрещено. Однако, зная, что даже образцовую инструкцию выполнять будут люди с присущими им как достоинствами, так и недостатками, Марк беспокоился за свою шкуру и никак не мог отделаться от ощущения, что находится между двух огней.
Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, Лисовский и Майер поселились в доме на Полярной, где квартировали слушатели и преподаватели военной академии. Алик Месхиев некогда обучался в этой кузнице генералов, но после изгнания из ее величественных стен, прежних связей не утратил, даже наоборот — активно вербовал из слушателей боеспособный, хорошо обученный отряд. Лисовский и Марк расположились в двухкомнатной квартирке, которую делили два слушателя, холостой и женатый. Устраивавший ночлег Алик коротко проинструктировал их, чтоб особо не боялись воров, потом, выпроводив Марка попить пивка, о чем-то переговаривались наедине.
Лисовский был крайне озабочен и напуган. Все, что свалилось на него в последние две недели, никому не прибавило бы оптимизма. Убийство хозяев, появление Секача, визит убийц, а теперь вот сходняк, на котором, предупредил Алик, будет много недоброжелателей. Да еще этот мент на хвосте! Полковник Сергеев, навязывая ему в провожатые этого нахального парня, говорил, что подлинный Секач в глухой несознанке, отказывается отвечать на все вопросы, а тут такая возможность проникнуть в общество преступной верхушки… Александр Андреевич не привык верить людям, которые и чистую правду не скажут без выгоды для себя. Он вполне допускал, что парень, назвавшийся Бобровым, знает об операции с плутонием. Все пятнадцать минут, что разговаривал с Аликом Месхиевым, Лисовский спрашивал себя, стоит ли признаваться Алику, что за довесок он привез с собой кроме груза. Но в конце концов интуиция подсказала — молчи! Если этот Секач будет слишком любопытным и настырным, можно найти способы убрать его и без того, чтоб напоследок плюнуть в харю и сказать: «Мент поганый!» Поэтому, когда Алик спросил про попутчика: «Что за человек?» — «Темная лошадка, но опасный», — ответил, пожав плечами, Лисовский.
Вечером их обоих ждал в своей резиденции Робинзон.
2
Поехали на встречу порознь, так пожелала приглашающая сторона. Марк решил особо не торопиться, пришел на три минуты позже назначенного времени. Возле хорошо укрепленных дверей в квартиру стояли пара «быков» Робинзона с бритыми затылками, широченными плечами. В фирменных спортивных костюмах слишком веселеньких расцветок они были бы похожи на клоунов, если бы не эти плечищи и суровые физиономии.
С ленцой, но без лишних разговоров они проверили документы, что были у Марка, обыскали. Не найдя оружия, впустили.
В гостиной, уставленной вперемешку дорогой мебелью, аппаратурой и какими-то коробками, сидели за столом с выпивкой и закуской четверо. Двое, если так можно выразиться, свои: Лисовский и Месхиев. Двое других — слегка располневшие, но крепкие еще мужички с темными от северного загара лицами и синими от татуировок руками.