— Если вы так хорошо информированы, должны знать, что мы окружены, перекрыты все ходы и выходы!..
— Но я же здесь!
— Да, действительно… Послушайте, а какого черта? Вы самоубийца?
— А вы?
— Оставьте еврейскую привычку отвечать вопросом на вопрос! Откуда мне знать, может, вы агент японских спецслужб и присланы сюда…
— Для чего? Вы знаете, что живы только потому, что в полиции думают: вы здесь заложников держите. Разве вы не ведете переговоры?
— Японцы на первом этаже болтают, но без нашего участия. А мы тут якобы их охраняем, а сами думаем, как бы уйти отсюда без лишнего шума.
— И как же вы собирались это сделать?
— Прорваться.
— Вот уж действительно — самоубийцы. Вам никогда не прорваться, вы что, не видели, сколько там вооруженных полицейских?
— Догадываюсь, но не сидеть же здесь сложа руки!
— Не сидеть, — согласился Марк. — Уходить, но тихо и незаметно.
— Ваш совет весьма кстати, но мне интересно, почему вы вернулись.
— Я пришел за своей девушкой. Где она?
— Э, это очень благородно с вашей стороны, господин Бобров! Но мы договорились вернуть вам ее на определенных условиях. Вы забыли наш уговор?
— Я не забыл, но мне кажется, что вы потеряли чувство реальности! Вашему вождю и учителю определят келью с решеткой на окнах, нет?
— Несомненно! Но на тот товар, который вы нам должны, покупателя можно найти везде и всегда.
— Вы имеете в виду плутоний?
— Да нет, с ним пусть возится кто-нибудь другой. Меня интересуют новейшие технологии быстрого и дешевого изготовления оружейного плутония, которые Лисовский замикрофильмировал для ваших немецких друзей.
— Вот как! В таком случае вам тем более надо уходить отсюда без шума, потому что вашего Лисовского я нашел при помощи той телепередачки, что вы сварганили. Он сейчас сидит у меня в номере и, потирая руки, смотрит теленовости, где рассказывают, какая беда постигла монахов учителя Като.
— Вы серьезно?
— Абсолютно. Если бы это было не так, я все равно пришел бы за Кристиной, но тогда уже на плечах полиции.
— Логично, — согласился Джон. — Но как мы отсюда выйдем?
— Сначала Кристина.
Джон пожал плечами, всем своим видом показывая: не будьте таким недоверчивым. Он подошел к одной из дверей, достал связку ключей, нашел нужный, повернул его в замке и, несколько театрально распахнув дверь, жестом пригласил Марка войти.
Майер ожидал увидеть Кристину плачущей или, на худой конец, опечаленной и испуганной. Однако девушка сидела за компьютером и, как успел заметить Марк, играла в компьютерную игру из серии «Тетрис».
— О, Ген! — воскликнула она, бросаясь к нему в объятия. — Ты пришел за мной!
— Да, дорогая, да!
Джон стоял на пороге, снисходительно ухмыляясь. После того как влюбленные обменялись парой пылких поцелуев, он, деликатно кашлянув, сказал:
— Оставьте нежности до лучших времен, дети мои, если не хотите в ближайшие час-полтора получить по зубам прикладом. Ибо, если нас ждет Лисовский, надо идти, я слишком долго ждал этой встречи. Господин Бобров, вы нас выведете отсюда?
— Нет, — покачал головой Марк.
— Почему? — искренне удивился Джон.
Марк коротко рассказал о том, как проник в здание, и затем спросил:
— Подумайте хорошо, Джон, может быть, вы здесь что-нибудь перестраивали, а полиция об этом не знает. Неужели, занимаясь такими фокусами, вы не думали, что когда-нибудь к вам придут не с поклоном, а с палкой!
— Знаете, я здесь всего год. Давайте спросим у самого Като. Мне почему-то кажется, что он тоже не прочь ускользнуть от полиции…
Като Тацуо в своем неизменном скромном темно-синем китайском костюме говорил с кем-то по радиотелефону. По интонации легко было догадаться, что переговоры ведутся с полицейским чином.
Марку теперь было гораздо легче: Кристина вполголоса переводила ему все разговоры, имеющие малейшее значение для них.
— Этот русский пришел сейчас с улицы, — сказал Джон создателю церкви «Путь истины». — Он принес неутешительные новости. Надо уходить.
Като отдал радиотелефон кому-то из монахов, кивнул, как давнему знакомому, Марку и ответил Джону:
— Это вы во многом виноваты. Вы превратили мою церковь в нечистоплотную корпорацию. Теперь из-за этого нам приходится терпеть гонения. Я знаю, что мне надо уйти, чтоб на новом месте без вас воздвигнуть новую церковь!
— Это как вам будет угодно! — ухмыльнулся Джон. — А пока вспомните, нет ли здесь чего-то такого, чего нет на архитектурном плане?
— Не понимаю, о чем вы.
— Строили вы здесь что-нибудь после того, как выкупили часть здания?
— Да. Мы собирались проделать подземный ход.
— Сделали?
— Не до конца.
— Почему?
— Рабочие монахи уперлись в стену.
— И что потом?
— За стеной подземный гараж.
— Далеко отсюда?
— Под соседним домом.
— Как вы думаете, Бобров, это нам подойдет? — спросил Джон у Марка.
— Если стену удастся достаточно быстро разобрать, конечно! Ведь гараж — это машины, значит, будет шанс быстро убраться отсюда.
— Можно взять немного взрывчатки, — предложил Джон.
— Интересная у вас церковь, — усмехнулся Марк. — Вместо молитвенников и крестов гранаты с автоматами.
— Давайте оставим теологические споры на потом.
Джон сбегал туда, где держали оборону монахи, контролируя половину первого этажа, и вернулся с небольшой коробочкой.
— Вот этим любую стену повалим!
— Могли бы и для меня автомат захватить, — посоветовал Марк.
— Э нет, дружище! Я сам вас прикрою, когда надо будет. Вы мне еще нужны.
3
Преподобный Като не взял с собой никого из своих верных последователей. Он проворно спускался в подвальное помещение первым, но у массивной двери, закрывающей вход в подземелье, посторонился, пропуская вперед Джона.
От Марка не укрылась суетливая поспешность, с какой новоявленный Христос уступал опасную тропу другому.
Он шепнул Кристине:
— Спроси у святого, почему японский Иисус в отличие от иудейского не хочет идти на крест за свою паству?
Като выслушал вопрос, блеснул на Марка озорными глазами и ответил:
— В вере народ больше всего ценит торжественность и ритуал, а если первым убьют священника, кто прочтет над остальными поминальную сутру?