— Ага, упал, очнулся — гипс.
— Ну вроде того.
Таким вот образом Гордеев узнал о трагической истории с Леной Нестеровой. Людмила рассказала бесхитростно про то, что знала. А знала она о подноготной этого события со слов самого судьи, который по неосторожности пришиб девушку за то, что та подсматривала за ними и попыталась даже его шантажировать. Возможно, именно последнее и сыграло решающую роль в отношении Людмилы к трагическому событию — ей было не жалко дуры-шантажистки, но ее пример постоянно как бы находился перед глазами, напоминая, что артачиться перед Ванькой Самохваловым можно лишь до поры до времени. А потом он звереет и становится непредсказуемым. Ему-то ничего, как показала история с Нестеровой, его дружки отмазали. Они — его, а теперь он — их.
Да, но тогда за что же тот бандит Жура Ваньке огромные деньги платил? Впервые задумалась об этом факте Люська и тут же с простотой наивной провинциалки рассказала Юрию новую историю — про взятку в пятьдесят тысяч долларов, свидетелем вручения которой она оказалась. Вручал-то пакет Жура при ней, а вот пересчитывать деньги из этого пакета Ванька стал позже, когда уже закончился рабочий день. Нет, ничего не понятно, странные у них отношения.
— А может, не все деньги полагались ему? Может, большую часть надо было передать выше — по начальству? — предположил Гордеев. — Тем более что, как я посмотрю, нет тут у вас никакого независимого суда, а есть великолепный пример насмешки над подлинным судопроизводством.
— А черт их всех знает, — сердито ответила Людмила. — Да и что-то ты больно мудрено выражаешься… Насмешка! Ха! Ну и чего мы обо всякой дряни говорим? Только зря дорогое время тратим!
— Ты дожуй сначала, — рассмеялся Юрий.
Рассмеялась и она, после чего они стряхнули с плаща крошки и снова занялись делом.
Луны не было, и свидетелей их тайного свидания — тоже, что давало им несомненные преимущества перед тем, как если бы они решились заняться сексом в каком-нибудь закрытом помещении, в городе. Люська получала искреннее наслаждение назло им всем — Ваньке и прочим его приятелям, а Юрий, не испытывая мстительных чувств по отношению к кому бы то ни было, в очередной раз утверждал себя, почти по-мальчишески радуясь забавному приключению. И никто даже не догадывался о том, во что им может обойтись подобная самодеятельность…
1
Гордеев привез Людмилу к ее дому на рассвете. Ночь так и прошла в сплошном напряжении, что, однако, как он наблюдал, почти не сказалось на ней — просто неутомимая девушка. Разве что глаза выдавали — припухли, как с похмелья. А вот он чувствовал, что здорово измотался — хоть летняя ночь и недолгая, но когда она бессонная и при этом перенасыщена эмоциями — это уже не самое простое испытание для мужчины его возраста. Тем более если он уже привык в своем холостяцком существовании соблюдать некий режим для себя. Но… чего не сделаешь, когда вдруг подвернется подобный, можно сказать, исключительный случай! И Юрий не мучился никакими сомнениями, что поступил так, как подсказывал ему случай, то есть плыл по течению, поглядывая, куда оно его вынесет. Пока утро начиналось без каких-либо подозрительных эксцессов.
Возле ее дома чужих машин с наблюдателями не оказалось, во всяком случае, они не увидели посторонних, затаившихся в ожидании в столь ранний час, но Людмила, проявив все же осторожность, заскочила в подъезд, прячась за кустарником, росшим возле окон. И потом мигнула ему включенным светом на кухне — на миг, чтоб он удостоверился, что все у нее в порядке, и спокойно отправлялся к себе.
В гостинице тоже никто не обратил внимания на его слишком раннее возвращение в номер. Только дежурная поднялась в холле этажа с дивана, на котором спала ночью, загадочно улыбнулась и потянулась, сладко зевнув и предъявив словно бы невзначай пышные свои телеса, сверкнувшие между полами распахнувшегося халатика, под которым на ней была лишь короткая рубашка. Затем, продолжая в упор и как-то уж очень откровенно рассматривать его, она придержала рукой полу халата, прошлепала к столу и подала Юрию ключ от его номера. И снова уставилась заинтересованно, будто обладала какой-то тайной. Но Гордеев не спрашивал, и тогда она сказала наконец сама:
— А где ж это вы были всю-то ночь? Вас тут спрашивали, интересовались, приходили. Причем не один раз. Они поднимались сюда, ко мне, но не верили, будто вас нет, и стучали к вам в номер. Очень огорчились.
— Кто и зачем приходил? — сухо поинтересовался Юрий. — Они мне записку оставили?
— Нет, наверное, куда-то пригласить хотели. Они сказали, что ждут вас в ресторане. У нас здесь хорошая кухня. И чтоб вы как придете, так сразу к ним и спустились.
— Вы и это знаете? — усмехнулся он. — А зачем? Они вам об этом тоже сказали?
— Ну об этом не говорили, но какая ж тут тайна? Поужинать в ихней компании, наверное.
— Вам и про компанию известно? Кто там был конкретно? — и подумал, что, возможно, это те, которые его уже «предупреждали». Или это представители ответчика, которые хотели о чем-то договориться? Вполне вероятен и такой вариант. Значит, огорчились? Ну что ж, то ли еще будет. — А что это за компания?
Горничная пожала плечами и развела руки в стороны.
— Не знаю, этого они мне не сказали. Но вас видеть очень хотели. Они ведь несколько раз поднимались. Молодые такие, симпатичные. Двое их было.
Халатик ее при этом снова заманчиво распахнулся, но она словно не замечала этого.
«Нет, ну уж это слишком, — решил Гордеев. — Чего это они тут такие озабоченные?»
И он оказался недалек от истины. Горничная взглянула на часики, которые не снимала с руки, и сказала, что сейчас четверть шестого, а первого жильца ей надо будет разбудить ровно в шесть, поэтому у нее имеются в запасе ровно полчаса, и, если Юрию Петровичу будет угодно, она с удовольствием проделает ему утренний массаж. И дорого она не возьмет, он может заплатить столько, сколько сам сочтет возможным для себя. Но в принципе, если ему понравится, она сможет и задержаться, поскольку ее смена кончается в восемь утра.
Предложение было настолько откровенным, что Гордеев смутился. А она смотрела на него, как кошка на аппетитную мышь, которая уже точно не сбежит, не скроется в норке. Шагнула к нему, глядя вопросительно и одновременно поощряюще. Пола халата опять предательски поползла в сторону, обнажая полную ногу.
— Благодарю покорно, — с чувством облегчения сказал наконец Юрий. — Но я очень устал, всю ночь работал с важными документами. Может быть, как-нибудь в следующий раз?
Ну в следующий так в следующий. Она так и сказала. Добавила, что ее зовут Таней, работает она тут через двое суток на третьи. Так что теперь он увидит ее только в ближайший четверг. Но если у него появится нужда освободиться от лишних эмоций. — «Ишь ты, как нынче стали выражаться провинциальные горничные в гостиницах!», — подумал Гордеев, — то она может оставить ему свой домашний номер телефона, и, когда он позвонит, она подъедет сюда, чтобы провести с ним сеанс прямо у него в номере. И никто им мешать не станет.