— Не-ет, — задумчиво протянул Александр. — В порту еще не за что было, А вот, скажем, в доме этом, где Бабухин убитый был, там запросто.
— Ну чего теперь гадать — все равно взяли. — Кирюха встал на руки и прошелся по камере из угла в угол.
Это занятие и Вене показалось интересным, он тоже легко встал на руки и тоже прошелся из угла в угол.
Козлов только ласково улыбался всем. Его еще, понятно, не простили, до него еще даже не добрались как следует. Возможно, будут больно бить.
А Турецкого снова больно царапнула безалаберность ребят. Вот сидят в японской каталажке, а им все до лампочки.
— Отставить, — сказал Александр. — Тут надо всё до конца додумать...
— Да чего думать, — ловко опустился на ноги Кирюха, — теперь нам об одном думать надо — как шкуры свои спасать.
— Да нам сейчас только и делать осталось, что думать! — разозлился Александр. — У нас другого пути нет, как мозгами шевелить! Вы же понимаете, что это только повод — краденая машина...
При этих словах Митяй вжался в стену еще больше.
— ...что теперь нас могут судить как шпионов, а с такими делами мы тут не только двадцать первый, двадцать второй век встретим!
— А чего ты, собственно, хочешь?
— Да понять я хочу, хочу понять, кто нас предал? — Александр снова зашагал но камере.
— Да кто угодно мог... — тихо сказал Веня.
Это была мысль простая, но страшная.
Выходило, что вот здесь, среди них, и есть предатель.
Ребята невольно переглянулись, и почему-то все сразу же отвели глаза. Это было противно — думать, что кто-то из них подлец. Но и не думать так тоже нельзя было. Им надо было докопаться до первопричины. Им вообще сейчас надо было на кого-нибудь излить свою бессильную злость. К цели они не приблизились ни на миллиметр, а уже сидели в японской тюрьме, и что им светило впереди — один Бог ведает.
— Что ты хочешь этим сказать? — наконец с угрозой в голосе выговорил Кирюха.
— Погоди, Кирилл, — остановил его Турецкий. — Веня прав. И, как это ни противно, мы сейчас должны все выяснить.
— Да как выяснить, как?! — раскричался Кирюха. — Вы что, оборзели совсем?! Своих уже подозреваете?! Ты что, нам не веришь? Да мы друг друга не первый день знаем! Мы что тебе— наемники какие-нибудь?! Мы — команда, друзья! Я терпеть не могу громких слов, но каждый из нас за друга...
— Знаю, — перебил Турецкий виновато.
— А вот мы тебя почти не знаем, — вдруг сел на пол и исподлобья посмотрел на Турецкого Веня.
Турецкий громко сглотнул.
Он понимал, что сейчас нельзя оправдываться, нельзя вообще никак реагировать на это отчаянное обвинение, надо пропустить его мимо ушей. Но не смог.
— Я старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России. И заместитель директора секретной организации при ООН «Пятый уровень», которая борется с терроризмом, незаконной торговлей оружием наркотиками и прочей гадостью. Это — строго секретная организация, тайна тайн. Об этом не знает даже ваш Савелов. Если ты сейчас скажешь об этом японцам... Веня и остальные ребята потрясенно молчали. — Но кого нам подозревать? Кто еще про нас знал? — наконец спросил Веня. А, не дождавшись ответа, констатировал: — Никто.
— Значит, так, отбросим эмоции — выясняем все по порядку, — сказал Турецкий. Лицо его стало бледным и жестким. Губы сжались в тонкую щелочку, слова выговаривались с трудом, словно тяжелые камни выкатывались. — Произойти это могло только здесь, в Японии.
— Почему?
— А ты много японских шпионов встречал в России?
Молчание было ответом.
— Значит, только здесь. Давайте выясним, кто это мог сделать, прокрутим все наше время по минутам...
— Да мы все время были вместе! — снова закричал Кирюха и осекся.
Теперь все вспомнили, что нет, не все время, что даже очень часто то один, то другой пропадал из поля зрения остальных.
И так получалось, что у каждого, буквально у каждого было время заглянуть в ближайший полицейский участок и там...
— Блин, — прошептал Кирюха, — я сейчас сблюю... Как это подло... Все это — подло! Я не хочу искать предателя, я не верю.
— Нет, так мы вообще ничего не сообразим, — махнул рукой Веня. — Я думаю, надо идти с другой стороны: если кто нас и продал, то не за бесплатно. Значит... — и он многозначительно посмотрел на невидимого и неслышимого Митяя.
Кирюхины глаза сузились. Он был неудержим в гневе. Словно пелена падала — он только ненавидел, и больше ничего. Оправданий он не слушал.
Александр уже догадывался, что сейчас может произойти, поэтому перегородил дорогу надвигающемуся на Козлова Кирюхе.
— Ах ты, сука продажная, — процедил Банковский, — ах ты, бизнесмен хренов, друзьями торгуешь?
И действительно, все складывалось одно к одному: долгов в России понаделал кучу вообще был какой-то скользкий последнее время, на машине «сэкономил»...
— Да не я это! — закричал, вскакивая, Козлов, — вы че, с дуба упали?! Вы о чем еще тут рассуждаете, если и так все ясно! Гладий нас заложил! Васька — хохляцкая рожа! Мусульманин он, видишь ли! А вы знаете почему?
Да он в Чечне на стороне бандитов воевал — это вы знаете!? Он там и мусульманство принял!
Ребята остолбенели.
Этого они не знали. Вспомнили теперь, как осекся Гладий, когда Савелов пригрозил про Чечню рассказать. Выходило, если Митяй говорит правду, Гладий на чеченской войне стрелял в них! Был на стороне бандитов! Лупил из укрытия. Подкладывал мины. Поджигал танки. Нападал в темноте. Может быть, именно он положил в землю их лучших друзей. И теперь вот решил отомстить, как приказали ему чеченские фанаты. Именно им отомстить, ребятам. Ведь они прошли чеченскую мясорубку от и до.
— Ты откуда знаешь? — спросил Александр. Он не верил, что Гладий предатель, это было бы слишком просто.
— Да он сам мне рассказывал. Говорит — нечестная война была, а я всегда на стороне справедливости!
— Вот же сука! — выдохнул Барковский. — Он и тут все про честность талдычил! — Теперь он переключил свою злость с Козлова на Василия. — Да, братцы, он же нас в эту трубу и завез! А там уж нас тепленькими...
— Нет, ну надо же — какая падла! — растерянно произнес Веня.,— А откуда он вообще к нам примазался?
— Петька его посоветовал... Вот гад, сам ведь не поехал... — Ну ты еще и Петьку сюда примажь!
— Да пошел он...
— Стоп! — закричал зычным голосом Александр. — Отставить разговоры! Так мы и до чертиков доболтаемся!
— Но это же Гладий, падла буду! — уже вовсю разошелся Козлов. — Он мне сразу не понравился! Я его, суку, носом чую!