— Вы куда его спрятали? — напрямик спросил Александр.
— Девичья фамилия вашей матери? — вопросом на вопрос ответил капитан.
Александр чуть не поперхнулся. И чуть было не назвал фамилию своей матери, правда, сообразил, о чем речь.
— Волошина.
— Тогда дай карту, Чесноков. — Капитан с трудом поднялся на сиденье. — Тебе я покажу.
— Я вообще-то не Чесноков, — сказал Александр. — Я... Впрочем, это не имеет значения. Чесноков в последний момент из игры выбыл. Я — замена.
— И как тебя зовут, замена?
— Александр.
Ребята заулыбались. Нет, это все-таки здорово, когда враг оказывается другом.
Да, они были подозрительными, это уже въелось в их мозги, видать, с совковских времен — кругом враги. Но до чего же это скучно и противно. До чего же враждуют эти мозги с душой — широкой и открытой: друзей больше, куда больше!
Ночь опустилась быстро и как-то незаметно, будто с неба на землю упало плотное покрывало.
Наконец добрались до указанной на схеме развилки. Город Иваки был прямо но пути, им же надо было свернуть влево, на узкую дорогу, уходящую в лес, и двигать по ней до крестика. Что означал этот крестик, никто не знал.
— Разберемся на местности, — сказал Турецкий, протирая ладонями уставшие глаза. — Они должны как-то дать, о себе знать.
Сотников и Кирюха спали, уютно приткнувшись друг к другу плечами.
Игорь Степанович, не моргая, как-то обреченно смотрел на белые разделительные полосы, которые смело ныряли под колеса автомобиля.
Лес сгущался. Верхушки высоких елей сгибались под тяжестью набухшего мокрого снега, образуя над дорогой. плотный таинственный купол. Все-таки красиво поздней осенью в Японии. Приехать как-нибудь сюда еще разок, туристами...
— Мы не заблудимся? — обеспокоенно спросил Митяй. — Уже десять километров отпахали...
— Не должны, — Александр еще раз сверился со схемой.
— Не опоздать бы. Что делать в этой глухомани целые сутки? У нас ни жратвы, ни денег...
Спустя несколько минут они въехали в крошечную деревушку. Козлов замедлил ход. Турецкий внимательно всмотрелся в ночную мглу. Единственная кривая улочка была пуста. Ни души, ни движения чьей-либо тени... Окна во всех домиках погашены. Японские крестьяне уже спали.
— По карте все сходится, это точно где-то здесь.
Что может означать этот крест? — пробурчал Митяй.
— Кладбище... — безразличным тоном произнес Игорь Степанович. — На всех картах крестом всегда обозначаются места захоронений, молодой человек...
— Очень романтично, — хмыкнул Козлов.
— Да уж... — согласился с ним Немой. — Лучшего места для убийства не отыскать...
Турецкий укоризненно покачал головой. У Игоря Степановича явно начиналась мания преследования. Впрочем, ничего удивительного, после такой-то дозы наркотиков.
Лично у Турецкого не было тревожного предчувствия. Все шло по плану, он теперь полностью владел ситуацией верил в ребят; а те, что куда важнее, верили в него. Раскусить бы Гладия пораньше, тогда бы все прошло чисто... Так ведь предательство — вещь непредсказуемая. Теперь вот надо отдать капитана своим с рук на руки, как и было запланировано в Москве.
Правда, капитану эта затея почему-то не нравилась, но, честно говоря, Турецкому было все равно. Он выполнял задание. И первая его часть сегодня заканчивалась. Как считал Александр — самая трудная.
— Останови, — приказал он Митяю. — Пройдусь маленько.
— Я с тобой! — встрепенулся Кирюха.
Нет, все оставайтесь в машине. Игорь Степанович, — ему вдруг захотелось как-то обнадежить моряка, — не волнуйтесь, мы вас в обиду не дадим.
— Да-да, конечно... — безучастно пробормотал Немой.
— И вообще, вы скоро уже будете дома...
— Да-да, конечно... — повторил Игорь Степанович.
— Ну что вы заладили! — Александр вылез из машины и с силой захлопнул за собой дверцу.
В нос сразу ударил морозец, аж дыхание перехватило. Сунув руки глубоко в карманы, Турецкий заскользил вдоль по улочке. Мохнатая собачонка, дремавшая на крыльце маленького ухоженного домика, завидев чужака, залилась истошным лаем.
Александр ускорил шаг и даже не заметил, как улочка кончилась, а вместе с ней кончилась и деревенька. Он уже хотел было повернуть назад, как заметил тропинку. Освещаемая полной луной, она тянулась от крайнего дома к лесу, замысловато петляя между кустами. Другого пути не было...
Снег усилился. Белые хлопья бесшумно ложились на простуженную землю, покрывая тоненьким мшистым слоем свежие отпечатки человеческих следов.
Их было трое... На подошвах одного из них редкие по красоте протекторы — какой-то хищник завис в нескончаемом прыжке. Размер не меньше сорок пятого... Они были здесь совсем недавно, а значит, далеко уйти не могли.
Турецкий помахал рукой ребятам, мол, все в порядке, и побежал по тропинке. Через минуту он был уже в лесу, куда почти не проникал лунный свет, так что приходилось всматриваться под ноги, чтобы случайно не сбиться с пути. И вдруг его окликнули...
— Александр!
В звенящей тишине этот негромкий голос зазвучал оглушительным рыком.
Александр невольно вздрогнул, обернулся. Чуть в стороне он увидел три мужские фигуры, плотно упакованные в куртки - «аляски». Они стояли у невысокой ограды, за которой туманно просматривались покрытые снегом могильные камни. Так и есть, кладбище...
— Наконец-то! — От троицы отделилась темная фигура и начала быстро приближаться к Турецкому. — Мы тебя шестые сутки пасем. Какого хрена вы там делали?
Турецкому сразу резанула слух хамская и какая-то пренебрежительная интонация, а потому он тут же огрызнулся:
— Это вас надо спросить! — Где Немой?
— Где надо.
— Он жив?
— Да.
— Молодец, хорошая работа.
Голос заметно потеплел и вдруг показался Александру знакомым. Когда-то он его уже слышал. Но где?
— Кофейку хлебнешь? У нас тут термос, греемся... — Парень скинул с головы капюшон и приветливо протянул ладонь. — Хочешь не хочешь, а нам с тобой теперь надо дружить.
Турецкий не ошибся, они уже прежде встречались. В номере люкс гостиницы «Ярославская», когда получал инструкции перед операцией. Молоденький оперативник с прозрачными голубыми глазами. Тогда он вел себя скромнее, прислуживая полковнику Савелову.
Приятно встретить на чужбине знакомца,— улыбнулся голубоглазый. Впрочем, в ночной темноте можно было различить лишь поблескивание белков. — Так сказать, земелю. Давай хоть обнимемся.