Турецкий с Померанцевым переглянулись и помолчали: оба подумали о том, насколько разное содержание вкладывают разные люди в одно и то же понятие… Для успевшего стать чуть ли не миллионером Строганова восемьдесят тысяч долларов, конечно, пустяк, любимой женщине на модные трусики… А что бы сказал на это среднестатистический россиянин — лучше и вовсе не думать!
— Продолжайте, — вздохнул Яковлев, наверняка, как и его коллеги, вспомнивший сумму собственной зарплаты.
— Марио всегда был большим дипломатом и этих сволочей так прямо посылать не стал, по-моему, попросил перезвонить через пару дней… И в тот же вечер мы с ним впервые в жизни едва не поссорились: Розингер пытался объяснить мне, что такое шоу-бизнес по-русски… Я напомнил ему, во-первых, что «Дом оперы» не шоу-бизнес, а во-вторых, сказал, что думал: кто-то первым должен поставить на место здешних крокодилов! Ну Марио долго топал ногами, что отродясь не рвался в лидеры-правдолюбцы, тем более в таком деле, но я стоял на своем: дело не в деньгах, а в принципе…
— Что предлагал Розингер — попробовать договориться? — уточнил Померанцев.
— Да, скостить сумму… Я сказал — только через мой труп… — Юрий горько усмехнулся. — А получилось — через его и… и Машин… Если бы я знал!..
— Не казнитесь, — твердо произнес Турецкий. — Правы были вы, а не Марк Иосифович, который вполне мог оставить работу в вашем театре: насколько я понимаю, основным местом работы у него был отнюдь не «Дом оперы»…
— Кому она нужна, такая правда, за которую приходится расплачиваться трупами друзей и любимых?! — неожиданно горячо почти выкрикнул Строганов, и Турецкому показалось, что еще немного — и этот такой мужественный на вид, огромный мужчина впадет в истерику.
— Правда всегда нужна! Даже тем, кто этого не понимает, а иначе — что мы тут с вами сейчас делаем? — Сан Борисович пристально поглядел в лицо Строганову, и тот сразу сник. Зато заговорил уже спокойнее.
— Не знаю… — пробормотал он. — Теперь уже не знаю… Тогда думал так же, как вы. Да и опыт молодости эту правоту подтверждал на все сто процентов.
— Вы имеете в виду что-то конкретное?
Строганов кивнул и коротко рассказал, как и почему оказался за рубежом.
— Знаете, — завершил он свой рассказ, — поначалу мне даже показалось… Вернее, подумалось, не тот ли это самый тип, толстяк с бровями, снова в меня вцепился?.. Но после понял, что таких «бровеносцев» у нас, наверное, пруд пруди…
— Говорите, показалось… А возможно, подсознание сигнал подало? — вполне серьезно сказал Турецкий. — Вдруг да в голосе что-то знакомое почудилось, что вы подсознательно узнали?.. Все-таки вероятность, что всплыл ваш старый знакомый, как ни мала, но есть…
— Да нет, не думаю, — не согласился Строганов. — Я ведь вообще-то на голоса памятливый, даже скорее узнаю человека по голосу, чем по лицу. Но этой истории уже сто лет, а разговаривал я с ним один-единственный раз. Причем не особо вслушиваясь, можно сказать, только последнюю его фразу и воспринял. А дальше — буря эмоций… Юный принципиалист, еще бы!..
— Давайте продолжим, а то вы, наверное, утомились.
— Есть немного… Но дальше, как ни странно, рассказывать почти нечего, потому что все остальные события вы уже знаете. Где-то с полгода шли звонки, постепенно и грозить стали — смотрите не пожалейте, Юрий Валерьевич, о своем упрямстве. Это там, за границей, вы персона нонграта, а у нас тут все по-простому… Марку тоже звонили. Что отвечал он, не знаю. Я — то же, что и в первый раз… Марио, судя по тому, что они не приступали ни к каким действиям, дипломатничал, оттого и продержались на разговорах несколько месяцев. Я раза три настаивал обратиться в органы, прямо в прокуратуру. Но тут Марк вставал на дыбы! Он… — Строганов внезапно смутился и, явно преодолев себя, все-таки закончил фразу: — Марк считал, что у этих людей все схвачено и куплено, в том числе и тут, у вас… Простите, если обидел!
— Не за что, на здоровье, — буркнул Померанцев, которого такое мнение о родной конторе буквально бесило.
— Спокойно, Валерий, — холодно отреагировал на несдержанность подчиненного Турецкий. И снова переключился на Строганова. — Знаете, все-таки не все схвачено и не все куплены, хотя, как это ни грустно осознавать, вероятность, что доля истины в словах вашего покойного друга имеется, иногда возникает… Слава богу, нечасто! Куда реже, чем полагает обыватель, поверьте!
Они помолчали. Александр Борисович задумчиво посмотрел на Строганова, отметив, каким утомленным и неприкаянным был у того вид.
— Вот что, Юрий Валерьевич… Давайте сегодня на этом остановимся, вы, я вижу, устали… У меня к вам остался один вопрос, немного не по теме, сейчас задам. А разговор, если вы не против, продолжим через пару дней в удобное для вас время.
— Спасибо, я действительно чувствую себя не очень… И хотя вы не спрашивали, снова скажу: не убивал я Машу, я… я ее любил… Вы это хотели спросить?
— Почти, — улыбнулся Турецкий. — Об убийстве мы будем говорить обязательно, не сомневайтесь, в следующий раз… А сейчас я хотел бы узнать, какие отношения были у вас с котом Краевой?
— С… С каким котом — с Пуфом?! — Абсолютно неожиданно Строганов разволновался. — С Пуфом?.. Господи, нормальные… Бедолагу эта сволочь ведь тоже убила… Пуф был очень гордым животным, говорят, кошки не привязываются к людям, но он опровергал это мнение. А со мной был, я бы сказал, любезен… Терпел меня возле Маши, словно снисходя к такой ее слабости, как я…
— Стоп-стоп, Юрий Валерьевич! — Турецкий смотрел на своего собеседника с новым интересом. — Почему вы решили, что кот тоже убит?!
— Как — почему?.. Он… Он же лежал убитый, неподалеку от… В углу холла. Пуф был мертв!..
Строганов страдальчески сморщился и сжал зубы.
— Вы ошиблись, — сухо произнес Турецкий. — Пуф оклемался, хотя по сей момент находится в шоке, никого к себе не подпускает… Я потому и спросил, что подумал: вы могли бы забрать животное к себе? Если он относился к вам, как вы выразились, «любезно»…
— Господи, конечно, да! — Строганов вскочил на ноги. — Бедный Пуф… Когда его можно забрать?!
Пару секунд все трое мужчин с интересом вглядывались в лицо певца, после чего Турецкий улыбнулся:
— Заберете, но чуть позже, пусть оклемается котяра. Не волнуйтесь, за ним присматривает соседка — кормит и все остальное…
— Аля, наверное? — погрустнел Юрий, очевидно припомнив показания Гудковой.
— Она… Через какое-то время съездим с вами вместе и заберем. A то я про вашего Пуфа уже столько слышал, что самому любопытно взглянуть… Давайте ваш пропуск, подпишу! И жду вас послезавтра в это же время. Устроит?
— Да-да… И мы поедем за ним?
— Посмотрим…
После того как знаменитый Строганов покинул кабинет, мужчины некоторое время молчали. Паузу нарушил Турецкий:
— Ну как, братья по разуму, на ваш взгляд — действительно он обрадовался возможности забрать кота или сыграл на «пять» с плюсом?