Турецкий и его команда били пока, что называется, по хвостам. Все бюрократические и политические формальности после бегства Восса были проделаны стремительно, поскольку делом интересовался сам президент. И правительство Австрии дало согласие на задержание своего подданного, обвиняемого в организации очень серьезного преступления. В Москве были блокированы все транспортные узлы, откуда разыскиваемый мог рвануть через границу в Европу или в Турцию. На всех западных пограничных пунктах был усилен контроль, но усилия оказались тщетными.
И только Турецкий заставлял своих людей работать во всех направлениях сразу, поскольку предположил, что в такой стране, как Россия, затеряться с легкостью можно было только в бескрайней Сибири. Группа ночей не спала, проверяя тысячи и тысячи пассажиров с иностранными паспортами, направлявшимися на восток. И к концу вторых суток в Домодедове фотографию опознали. Этот пассажир проходил регистрацию на рейс авиакомпании ВИМ-авиа в Уфу. Для регистрации предъявил дипломатический паспорт на имя Джеймса Рони. Поремский срочно вылетел в башкирскую столицу на военно-транспортном самолете. Туда он попал спустя шестнадцать часов после появления там беглеца. И Рони-Восс успел уже вылететь в Новосибирск каким-то местным рейсом, который и обнаружить-то не сразу удалось. Но следователю снова помогли военные летчики. И в столице Сибири он Восса уже застал. Узнав, что тот ночью летит во Владивосток, созвонился с Турецким и с помощью Москвы организовал в аэропорту мелкоячеистую сеть, которую Восс миновать никак не мог.
Но чертов иностранец исчез.
— Борисыч, нет его. — Володя был растерян. — Что-то случилось? Или водит нас за нос?
— Он уходит через Китай, Японию или Корею. — Турецкий, которого Володя держал в курсе всех своих перемещений, был на связи. — Больше некуда. Разве что обратно в Москву. Значит, улетать непременно будет. Следы путает. Когда следующий рейс на Владик?
— Днем.
— Не похоже. А ночные куда?
— Благовещенск через полчаса. Всех к стойкам регистрации! А потом? Сеул еще через сорок минут? Он из другого здания? Все перекрыть. Проход в международный терминал единственный? Ждите. Появится. Куда ему деться? Не сегодня, так завтра полетит…
— Чарли?
— Да.
— Это Сеул. Чхве.
— Здравствуй, Иль Сон. Что у тебя?
— Ситуация изменилась. Наш общий друг перестраховывается и пропускает рейс на Владивосток. Будет вылетать ко мне — я его в половине девятого встречаю. И только потом отправлю на Токио. Так что в Бостоне он будет часов на десять позже расчетного времени.
— Спасибо, что сообщил. Я доложу Стейницу. Будем ждать. — И Чарли Салтус отключил трубку спутникового телефона, обеспечивавшего связь по секретному индивидуальному каналу.
На электронных часах над стойкой регистрации зеленели цифры — 01.19. Оставалось лишь десять минут до того мгновения, когда Ту-154 начнет разбег по бетонной полосе. Но Восса не было. Поремский решил было, что с этим рейсом они тоже ошиблись, но что-то заставило его подойти к девушке, убирающей журнал регистрации.
— У вас не хватает пассажира?
— С чего вы взяли? — Молодая сотрудница неприязненно поглядела на следователя, будто бы заранее отвергала возможную попытку познакомиться.
Поремский показал удостоверение:
— Кого не хватает?
— Все на месте.
— Не может быть! — похолодел Владимир. — И Джеймс Рони тоже?
— Все.
Поремский ринулся в диспетчерскую.
— Срочно свяжитесь с рейсом, вылетающим на Сеул.
— На связи.
— Все пассажиры на борту?
— Ждет опаздывающего.
— Кто?
— Американский дипломат какой-то.
— Если он появится и борт запросит разрешения на вылет — не давать! Под мою ответственность. Сейчас получите соответствующие указания от начальства.
Как вышло, что был зарегистрирован пассажир, не появлявшийся у стойки? Как получилось, что проинструктированные таможенники не сообщили о появлении мистера Рони? Этот и многие другие вопросы задавать можно было и после. А сейчас было некогда. Сейчас следовало действовать без промедления.
И Поремский пулей вылетел за дверь.
Важный иностранец демонстративно взглянул на часы.
— Все в порядке, мистер Рони, — улыбнулась девушка с погонами лейтенанта пограничной службы. Она не слышала о требовании органов немедленно докладывать о таком человеке. В зоне контроля ВИП-персон смена производилась в другое время, специально подгадываемое к расписанию международных прилетов и вылетов. И Поремский упустил это из виду.
Восс без видимой спешки, но достаточно энергично пересек трансферный зал повышенной комфортности, оставив без внимания магазин беспошлинной торговли «дьюти-фри», и направился к коридору, ведущему через звонкую арку металлоискателя непосредственно на летное поле. К готовому взлетать самолету. К свободе.
Тут на второй этаж международного терминала буквально взлетел верный помощник Турецкого. Слева от лестницы находился пункт дежурной милиции — туда и ворвался Поремский:
— Генеральная прокуратура России! — завопил он. — Поступаете в мое распоряжение!
Три милиционера, вальяжно развалившиеся на потертых кожаных топчанах, составленных вокруг журнального столика, забивали «козла». При виде всклокоченного Поремского побросали костяшки домино и вскочили как ужаленные.
— Что случилось?!
— Пока ничего, — неожиданно успокаиваясь, ответил Володя. — Но нам надо спешить. Иначе действительно случится. За мной!
Отталкивая друг друга в дверном проеме, доминошники бросились совершать подвиг.
Миновав бар, вытаскивая на бегу оружие, они выбежали в зал ожидания и в дальнем его конце увидели силуэт мужчины, который, кивнув сотруднице аэропорта, стоявшей на выходе, уже выходил в двери, ведущие к самолету.
— Стой! — в четыре глотки закричали преследователи, ожидая, что «клиент» начнет суетиться, бросится убегать, переворачивая по пути тележки с багажом. И начнется стрельба и потеха.
Но он спокойно остановился. Куда бежать? В темноту по бетону летного поля? Зайцем в лучах прожекторов? Или в самолет, в кабину к пилотам, заставлять взлететь, угрожая несуществующим взрывным устройством?..
Мужчина просто стоял и ждал. Все-таки он был профессионалом.
— Не волнуйтесь, все нормально. Мы из милиции. — Поремский сказал магическое слово, успокаивающее обывателей, перепуганной девушке в летной форме. И обратился к мужчине: — Мистер Рони? Здравствуйте, Питер Восс.
…«Тишина на Ваганьковском кладбище»…
В голову Турецкому, абсолютно не ко времени, лезла песенка Виталия Крестовского, известная многим еще со школьной скамьи: «Мы лежим с тобой в одном гробике. Ты костями прижалась ко мне…»